Гробовое молчание - [5]

— Итак, господин Диксон был серьезно избит, на нем были рваные раны и по крайней мере один из его зубов был выбит совсем недавно.

— Да, — ответила Маура. — Это видно на фотографиях из морга.

— Если суд не возражает, мы хотели бы сейчас показать эти фотографии, — объявила Агилар. — Я должна предупредить публику, что смотреть на них неприятно. Если кто-либо из присутствующих в зале суда предпочел бы не смотреть на них, я рекомендовала бы им удалиться прямо сейчас. — Умолкнув, она оглядела помещение.

Из зала никто не вышел.

Когда на экране возник первый слайд с изображением избитого тела Фабиана Диксона, в зале раздались едва слышные вздохи. Маура не стала расписывать кровоподтеки Диксона во всех подробностях, потому что знала: фотографии расскажут о них куда лучше. Изображения нельзя обвинить во лжи или в том, что они заняли чью-либо сторону. Правда, представленная на этом снимке, была очевидна каждому: прежде чем поместить Фабиана Диксона на заднее сиденье патрульной машины, его жестоко избили.

Прочие снимки сопровождались пояснениями Мауры, описывающей то, что она обнаружила при вскрытии. Множественные переломы ребер. Проглоченный зуб в желудке. Аспирированная кровь в легких. И причина смерти — разрыв селезенки, повлекший за собой обширное внутрибрюшное кровотечение.

— И каков же характер смерти господина Диксона, доктор Айлз? — спросила Агилар.

Это был ключевой вопрос, на который Маура страшилась ответить, потому что знала, какими будут последствия.

— Убийство, — вымолвила она.

Маура не обязана была указывать виновника. Она свела свой ответ к одному-единственному слову, но не удержалась и посмотрела на Уэйна Граффа. Обвиняемый сидел неподвижно, лицо его казалось непроницаемым, словно было выточено из гранита. Более десяти лет этот полицейский верой и правдой служил Бостону. С десяток свидетелей, дававших показания о его репутации, уверяли суд, что полицейский Графф отважно приходил им на помощь. Он герой, утверждали свидетели, и Маура верила им.

Однако 31 октября, в тот вечер, когда Фабиан Диксон убил полицейского, Уэйн Графф и его напарник превратились в ангелов мщения. Они произвели арест, и в момент смерти Диксон был у них под стражей. «Задержанный был возбужден и агрессивен, как будто находился под действием фенилциклидина или крэка», — отметили они в официальном отчете. Полицейские описали безумное сопротивление Диксона, его нечеловеческую силу. Чтобы затолкать задержанного в патрульную машину, оба полицейских якобы вступили в настоящий рукопашный бой. «Его пришлось сдерживать силой, однако он словно не чувствовал боли. Во время борьбы он издавал стоны и животные звуки, а также пытался снять одежду, хотя в ту ночь было всего четыре градуса». Напарники чересчур точно описали хорошо известное состояние возбуждения и бреда, погубившее других заключенных-кокаинщиков.

Однако спустя несколько месяцев токсикологический анализ показал, что в организме Диксона присутствовал только алкоголь. С этого момента у Мауры не осталось сомнений, что задержанный умер насильственной смертью. И теперь один из убийц сидел за столом защиты и пристально глядел на доктора Айлз.

— У меня больше нет вопросов, — объявила Агилар. Она опустилась на свое место с уверенным видом, словно решила, что выступила успешно.

Адвокат Моррис Уэйли поднялся для проведения перекрестного допроса, и Маура почувствовала, как напряглись ее мышцы. Подходя к свидетельской трибуне, Уэйли казался вполне радушным, словно просто решил начать дружескую беседу. Если бы они встретились на каком-нибудь приеме, Маура сочла бы этого привлекательного мужчину в костюме от «Братьев Брукс»[1] приятным собеседником.

— Полагаю, все мы потрясены вашим профессиональным опытом, доктор Айлз, — сказал он. — А потому я не стану тратить время судебного заседания на обзор ваших научных достижений.

Маура ничего не ответила, она просто глядела в улыбающееся лицо адвоката и раздумывала: с какой же стороны последует нападение?

— Полагаю, никто из присутствующих в этом зале не усомнился в том, каким упорным трудом вы завоевали свое нынешнее положение, — продолжал Уэйли. — Особенно принимая во внимание, с какими сложностями за последние месяцы вам пришлось столкнуться в личной жизни.

— Протестую! — Испустив раздраженный вздох, Агилар поднялась со своего места. — Это не имеет отношения к делу.

— Имеет, ваша честь, — возразил Уэйли. — Это касается суждений свидетеля.

— Каким образом? — осведомился судья.

— Прошлый опыт может отразиться на том, как свидетель истолковывает доказательства.

— О каком опыте идет речь?

— Если вы позволите мне рассмотреть эту тему, все станет очевидно.

Судья пристально поглядел на Уэйли.

— В данную минуту я позволю задавать вопросы по этой теме. Но только в данную минуту.

Нахмурившись, Агилар снова села на свое место.

Уэйли опять сосредоточил внимание на Мауре.

— Доктор Айлз, вы случайно не помните дату посмертного обследования покойного?

Маура замерла, потрясенная тем, что адвокат так внезапно сменил тему, снова заговорив о вскрытии. От ее внимания не ускользнул тот факт, что он намеренно не назвал убитого по имени.