Гробница тирана - [23]

Фрэнк Чжан коснулся висевшего у него на груди значка в виде короны, которым награждали воинов за взятие крепостной стены:

– Тарквиний Гордый. Последний царь Рима. Даже во времена Римской империи считалось, что истории о нем – всего лишь легенды. Его гробницу так и не нашли. С чего ему быть… – Он обвел рукой комнату.

– …в наших краях? – закончил я. – Вероятно, по той же причине, по которой Олимп теперь парит над Нью-Йорком, а Лагерь Юпитера располагается у залива Сан-Франциско.

– Что ж, справедливо, – согласился Фрэнк. – И все же, если гробница римского царя все это время была рядом с Лагерем Юпитера, почему мы только сейчас об этом узнаем? И с чего нежить стала на нас нападать?

Ответа на это у меня не было. Я так зациклился на Калигуле и Коммоде, что о Тарквинии Гордом особо не размышлял. Каким бы ужасным Тарквиний ни был, он все-таки не входил в высшую лигу императоров. Да и не понимал я, с чего бы полумифическому, дикому и, по всей видимости, восставшему из мертвых римскому царю действовать заодно с Триумвиратом.

Где-то у основания черепа шевельнулось смутное воспоминание… Вряд ли можно считать совпадением то, что Тарквиний обнаружил себя как раз тогда, когда Элла и Тайсон начали восстанавливать Сивиллины книги.

Я вспомнил призрака с пурпурными глазами из кошмара и низкий голос эвринома в туннеле: «Уж кто-кто, а ты должна понимать, насколько зыбкая граница отделяет жизнь от смерти».

Рана на животе запульсировала. Хоть бы раз для разнообразия попасть в такую гробницу, где покоится кто-то действительно мертвый.

– Так значит, Элла, – сказал я, – ты предлагаешь нам найти эту гробницу.

– Ага. Отправляйтесь в гробницу. «Расхитительница гробниц» для ПК и приставок «Плейстейшн» и «Сега Сатурн», 1996 год. «Гробницы Атуана», Урсула Ле Гуин, «Сага Пресс», 1970 год.

На этот раз я почти не обратил внимания на лишние сведения. Если задержусь здесь подольше, то, наверное, начну говорить как Элла, включая в каждую фразу случайные факты из «Википедии». Нужно успеть уйти до того, как это произойдет.

– Но мы идем туда, только чтобы осмотреться, – продолжал я. – Чтобы узнать…

– …то, что надо. Ага, ага.

– А потом?

– Возвращайтесь живыми. «Остаться в живых», второй сингл, саундтрек к фильму «Лихорадка субботнего вечера»[18], 1977 год.

– Ну да. И… в циклопьем указателе точно больше нет ничего, кхм, полезного?

– Хмм. – Элла уставилась на Фрэнка, подошла к нему и понюхала его лицо. – Деревяшка. Что-то там. Нет. Это на потом.

Фрэнк был похож на загнанного в угол зверя – причем ему даже не пришлось обращаться в животное:

– Слушай, Элла. Мы не говорим про деревяшку.

Тут я вспомнил, почему еще мне так нравится Фрэнк Чжан. Он тоже входит в клуб ненавистников Геры. Ей с чего-то вздумалось привязать его жизненную силу к маленькой деревяшке, которую, насколько я знал, Фрэнк всегда и повсюду носит с собой. Если деревяшка сгорит – та же участь ждет и Фрэнка. Такая она, эта властная Гера: «Я тебя люблю, ты для меня особенный герой, ах да, вот тебе палка, и когда она сгорит, ты умрешь, ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!». Терпеть не могу эту женщину.

Элла взъерошила перья, одарив Аристофана множеством новых игрушек.

– Огонь и… что-то там мост. Дважды что-то там… Хмм, нет. Это потом. Нужно больше слов. Тайсону нужно сделать татуировку.

– Класс! – воскликнул Тайсон. – А ты можешь нарисовать Радугу? Он мой друг! Пони-русалочка!

– Радуга – это белый свет, – сказала Элла. – Который преломляется в каплях воды.

– И пони-русалочка! – не уступал Тайсон.

– Пфф, – фыркнула Элла.

Кажется, только что случилось нечто вроде ссоры между гарпией и циклопом.

– Вы двое, уходите, – отмахнулась от нас Элла. – Приходите завтра. Или через три дня. «Восемь дней в неделю»[19]. Пока не знаю.

Я уже хотел возмутиться, что через четыре дня яхты Калигулы доберутся сюда и Лагерь Юпитера ждет новая разрушительная атака, но Фрэнк коснулся моей руки и сказал:

– Пойдем. Пусть работает. Все равно скоро вечерний сбор.

Я подозревал, что после упоминания деревяшки он готов ухватиться за любой повод, чтобы улизнуть из магазина, даже если нелепости этого повода позавидовали бы фавны.

Последнее, что я увидел, выходя из комнаты для хранения специальных коллекций, была Элла, пишущая тату-машинкой на спине Тайсона, циклоп, хохочущий «ЩЕКОТНО!», и Аристофан, точащий когти о кожистые ноги гарпии.

Циклопьи татуировки остаются на всю жизнь – в вашей памяти.

Фрэнк потащил меня в лагерь настолько быстро, насколько позволяла моя рана.

Я хотел спросить его, что сказала Элла, но Фрэнк не был настроен разговаривать. Его рука то и дело тянулась к боку, где под ножнами на ремне висел тканевый мешочек. Раньше я его не замечал, но догадался, что внутри хранится Сувенир Геры – убийственное проклятье™.

Возможно, Фрэнк был таким мрачным потому, что знал, что ждет нас на вечернем сборе.

Легион выстроился, готовый к траурному шествию.

Во главе колонны стоял Ганнибал в кевларовых доспехах, украшенных черными цветами. Он был запряжен в повозку с драпированным пурпурной и золотой тканью гробом Джейсона. Четыре когорты выстроились позади гроба, между рядами легионеров мелькали пурпурные лары. Воины из Пятой когорты, в которую Джейсон был зачислен, когда впервые прибыл в лагерь, несли почетный караул, стоя с факелами по обе стороны повозки. Среди них, между Хейзел и Лавинией, затесалась и Мэг Маккаффри. Увидев меня, она нахмурилась и беззвучно, одними губами, произнесла