Гробница - [22]

— Можно мне взглянуть на список?

— Пожалуйста. Вы войдете в перечень лиц, непосредственно относящихся к тому, о чем там говорится, и нуждающихся в надежной защите.

Кора развернула лист бумаги, и ее глаза заскользили вдоль строчек отпечатанного текста. Она кивнула головой:

— Вполне прямо и откровенно. И, по-моему, выглядит совсем несложно.

Холлоран протянул руку к бумаге:

— Третий пункт вот здесь. У Клина есть персональный шофер?

— Да. Это один из его телохранителей. Януш Палузинский.

— Знаком ли Палузинский с техникой вождения, применяемой для ухода от преследователей?

— Я... Я не знаю.

— Это очень важно.

— Простите. Я действительно ничего не знаю об этом. Палузинский работает у Феликса гораздо дольше, чем я.

— Хорошо. Если даже он не знаком с этой методикой, ему нужно будет лишь провести день или два с нашими водителями — они научат его всему необходимому. Это не составит особых проблем; опытный водитель-профессионал быстро овладеет всеми приемами. До тех пор пока личный шофер Феликса будет занят, я могу водить машину вместо него.

Кора снова посмотрела на исписанный лист.

— Условные сигналы? — спросила она.

— Мы разработали систему, благодаря которой каждый из нас может опознать «своего» по кодовым словам. Она удобна при телефонных разговорах, стуке в дверь, и тому подобных вещах. Мы придумали целый набор невербальных знаков, специально для экстремальных ситуаций, на тот случай, когда слова бесполезны или даже могут подвергнуть нас опасности — например, риску выдать наши планы противнику. Там еще должны быть специальные ключевые слова, которые предусмотрены на случай похищения, — например, с их помощью Клин может дать нам знать, что он ранен, может сообщить число участвующих в операции преступников, может быть, даже обозначить то место, куда его увезут — конечно, в том случае, если он будет находиться в сознании. Если он будет строго соблюдать все требования, изложенные в предыдущих пунктах, эти кодовые сигналы, надеюсь, не понадобятся.

Кора вздрогнула от резкого порыва холодного ветра, подувшего с реки. — Какая жуть, — сказала она.

— Несомненно. Так оно и должно быть. Достаточно впечатляюще, чтобы вы оба ни на минуту не теряли бдительности, зорко глядя по сторонам.

— Звучит не очень-то утешающе.

— Вы обратились в мою компанию за помощью, чтобы обеспечить Клину надежную охрану, а отнюдь не для того, чтобы создать иллюзию ложного комфорта. Я был откровенен с вами, Кора, и впредь не собираюсь вводить вас в заблуждение. Если какая-то преступная группировка — будь то террористы или простое хулиганье — задумает схватить кого-то, их ничто не остановит. Практически невозможно предотвратить хотя бы попытку покушения на намеченную жертву, и, к сожалению, при этом не всегда удается избежать ранений и даже смерти клиента. Все, что мы можем сделать, — это свести риск к минимуму. Я не хочу пугать вас, Кора, но часто бывает гораздо проще убить человека, чем похитить его, сохранив ему жизнь в расчете на приличный выкуп.

Она заметно побледнела.

Холлоран снова наклонился вперед и сжал ее руку чуть повыше запястья.

— Я не подумал, что это может вас напугать, Кора. Мы ведь только «обсуждаем» ситуацию похищения, не так ли? Ничто не угрожает жизни Клина? Никто не грозит ему?

Кора сделала вялый отрицательный жест, и он убрал свою руку назад.

— В чем дело, Кора? Что вас расстраивает? Как я понимаю, все, чем мы сейчас располагаем — это так называемое «ощущение» Клина, что ему грозит какая-то опасность; причем я сильно сомневаюсь, что она существует на самом деле: боюсь, это всего лишь вымысел, плод его фантазии.

— Вы не знаете Феликса. Вы не имеете ни малейшего представления о возможностях его психики. У него есть способности... — ее голос внезапно оборвался.

— Да, я понимаю, способности, которые являются секретом. — Холлоран перевел свой взгляд с ее лица на реку, сверкавшую под ярким солнечным светом. — Это пускай остается между Клином и «Магмой». Меня же волнует только одно — как защитить человека во плоти и крови, столь же уязвимого, как большинство из нас. Но если ему хоть что-нибудь известно о той специфической ситуации, в которой он находится — или воображает, что находится — будет лучше, если он расскажет обо всем мне. Что могло напугать его так сильно, Кора?

Она склонила голову, словно погружаясь в глубокое раздумье, но тут же снова высоко подняла ее. Ее пальцы вертели стакан, и солнечные зайчики плясали вокруг, двигаясь в такт колыханию жидкости на дне стакана. Люди за соседним столиком хохотали над анекдотом. Голос, усиленный мегафоном, долетал до террасы с прогулочного катера. Наконец, Кора поставила стакан на прежнее место.

— Вот уже несколько недель, — начала она, — начала она тихим голосом, нерешительно, запинаясь, словно каждая фраза давалась ей с трудом, — очевидно, ее беспокоило близкое соседство людей за ближайшим столиком, — Феликс озадачен чем-то похожим на предчувствие. Причем он никак не может разгадать, откуда исходит это ощущение нависшей опасности. Нечто нереальное... на первый взгляд это может показаться несерьезным. Сон, ночной кошмар, подробности которого он не может припомнить при пробуждении. Он знает, что это своего рода предупреждение; но ему пока не удалось проникнуть в суть образов, предстающих перед ним — момент откровения еще не настал. Это угнетает его... сводит его с ума. Нет, даже более того — Феликса охватывает панический страх... ужас...