Гробница - [20]

Он припомнил все подробности той минуты и еще раз почувствовал, как все тело охватывает противная мелкая дрожь.

Потому что, когда пальцы его вытянутой руки коснулись лица Клина в той кромешной, непроглядной тьме, он ощутил, что кожа этого странного низенького человека была... морщинистой! Несмотря на возраст «объекта» — на вид ему не больше тридцати пяти. Этому никак нельзя было поверить, и однако он ясно помнил, как она внезапно оказалась под его пальцами — сухая, холодная, вся в мелких складках, столь неуместная на щеках молодого человека, почти юноши.

Рассудок говорил ему, что чувства на этот раз обманули его, что шок, который он испытал в тот момент, вполне мог создать подобную иллюзию. Внезапная вспышка режущего света стерла из его памяти все первоначальные образы и впечатления. Однако спустя некоторое время эта мысль — нет, скорее даже «ощущение» — вновь вернулось к нему. А ведь Клин, сам Клин, предупреждал его о том, что не следует полностью доверять своему рассудку.

Глава 7 Предчувствие клина

Кора едва притронулась к салату — все ее мысли вертелись вокруг Холлорана; казалось, пища ее совершенно не интересует. Столики на открытой террасе, с которой открывался чудесный вид на реку, постепенно начинали заполняться служащими офиса: приближался обеденный час, и все больше людей заходило сюда, чтобы перекусить и выпить стаканчик освежающего напитка или чашку кофе. Несколько ясных, теплых деньков, солнце, наконец проглянувшее после долгой, мрачной зимы, создавали у людей приподнятое настроение.

Первые прогулочные катера, открывшие новый сезон, были битком набиты розовощекими туристами; Темза сменила свой зимний свинцово-серый наряд и теперь поблескивала в голубоватой обновке, отражая высокое, чистое небо. Новые, современные здания выстроились вдоль ее берегов вперемежку со старыми, полуразвалившимися пакгаузами. Воздух еще был холодным, но в легком ветерке, прилетевшем с реки, чувствовалась свежесть наступающей весны, сметающей прочь прошлогодние листья и грязный снег, оставшиеся после холодов и слякоти.

Холлоран шел, огибая круглые столики, держа два стакана на уровне груди, чтобы случайно не задеть локтем кого-нибудь из посетителей, обедающих в этом уютном маленьком кафе.

Она смотрела, как он подходит к своему столику, испытывая чувство, похожее на страх. Она боялась его. Та небрежность, с которой он расправился с неожиданно напавшим на него Монком, удивила ее; случайный поединок показал, насколько жестоким и смертоносным может стать этот спокойный и скромный, ничем не примечательный с виду человек в экстремальной ситуации. На первый взгляд ничто не выдавало в нем горячей натуры. Скорее даже наоборот. Он был высок, но отнюдь не плотного сложения; его тело казалось худым, словно мышцы совсем не были развиты. Его одежда отличалась некоторой небрежностью, но даже по ней нельзя было судить и разгадывать привычки и характер Холлорана.

Таким он показался ей сначала. Однако чуть позже она заметила, как быстро светло-голубые глаза Холлорана могут менять свое выражение: вся теплота и сердечность мгновенно исчезала, оставался лишь блеск, подобный сверканию стального клинка. Она видела, каким холодным, почти ледяным, и в то же время изучающим, был его взгляд, когда сэр Виктор Пенлок представлял их с Феликсом друг другу. Это наверняка не укрылось от проницательных глаз Феликса.

Кора была встревожена и озадачена. Феликсу мог понадобиться этот загадочный, непостижимый человек; та взаимная неприязнь, которая, вероятно, уже успела возникнуть между ними, не играла здесь существенной роли. Было что-то надежное и успокаивающее в простых, не рассчитанных на внешний успех манерах Холлорана; его уверенность, сила и даже его неприступность внушали доверие. Он был человеком, рядом с которым чувствуешь себя в безопасности — разумеется, если ты не принадлежишь к числу его врагов. Кора поблагодарила его, обаятельно улыбнувшись, когда он поставил перед нею джин и тоник; она взяла неразбавленный джин, оставив в стороне тоник, хотя прекрасно знала, что такой напиток окажется слишком крепким для нее. Холлорана позабавила подобная смелость со стороны женщины; однако он ничего не сказал, и, отставив в сторону свой виски со льдом, с аппетитом принялся за салат и ветчину, лежавшие на его тарелке. Девушка решила последовать его примеру, но сдалась, отправив в рот лишь несколько кусочков. — Кажется, я сегодня не очень голодна, — сказала она извиняющимся тоном, сама удивившись тому, что ее фраза прозвучала почти как оправдание. Она поднесла к губам свой стакан и сделала небольшой глоток, очевидно, находя джин гораздо более подкрепляющим, чем листья салата и огурец. Холлоран кивнул, отхлебнув виски, чтобы составить ей компанию. Его улыбка была доброй и мягкой.

— В каком графстве Ирландии вы родились, господин Холлоран? — спросила Кора; тепло, разливавшееся по телу после второго глотка джина, подействовало на нее успокаивающе.

— Зовите меня Лайам, — ответил он. — Я родился не в Ирландии. Мои родители были ирландцами по крови, но родился я здесь, в Лондоне, хотя рос в Килкенни. Мой отец был капитаном Британской Армии, ему приходилось надолго отлучаться из дома. Моя мать и я в это время жили в поместье отца. — В конце концов вы тоже стали военным?