Гроб хрустальный. Версия 2.0 - [15]
Он улегся и понюхал подушку, где лежала Снежанина голова. Не ощутил никакого запаха, да и тепла простыни не сохранили, будто Снежаны здесь и не было. Почему она ушла так внезапно? Может, он что-то сделал не так? Может, она просто не кончила или чем-то осталась недовольна? Да нет, вроде обещала снова зайти. Наверное, надо будет позвонить, узнать, как добралась, думал Глеб сквозь утреннюю дрему, из которой его вырвал телефонный звонок.
"Сама позвонила", – подумал Глеб, снимая трубку. Но ошибся.
– Ты один? – спросил хорошо знакомый голос. Глеб никак не ожидал услышать его в шесть утра. – Тогда я к тебе сейчас приеду.
Это был Абрамов.
– Конечно, – ответил Глеб. – А что случилось?
Последний раз они виделись на дне рождения Емели, а до того – вообще года два назад.
– У меня пиздец случился, – ответил Абрамов. – Кто-то кинул на бабки и подставил на большие деньги. – И после паузы прибавил: – Прости, что вламываюсь. Но у тебя меня точно не будут искать.
7
Бродить по Интернету также приятно, как лежать на диване. Что такое Интернет? Тот же телевизор, окно в мир, умный ящик для идиотов. Можно часами серфить, не находя ни единого упоминания о выборах, о том, что Ельцин – наш президент, о войне в Чечне, об угрозе коммунистического реванша. Серфить, не слыша ни слова о жвачке "Стиморол", шоколадках "Марс" и "Сникерс", банке "Империал". Вместо этого – "Вечерние нети" Арсена и "Марусины русы" несуществующей в реальном мире Маши Русиной.
Арсен выкладывает свои выпуски еженедельно, сначала из Израиля, где жил, теперь – из Москвы, куда приехал на месяц. Чайникам вроде Глеба Арсен объясняет, что такое IRC или FTP, чем плохи Windows, и почему надо повесить на хомяк синюю ленточку: в знак протеста против решения Клинтона принять закон, ограничивающий свободу слова в Интернете. Что такое Интернет? Тот же Самиздат, только американский. Совершенно непонятно, как можно в нем что-то ограничить. Будь у американцев наш опыт борьбы за свободу, подумал Глеб, они бы никаких ленточек не вешали, а просто придумывали бы технические решения. Скажем, чтобы не было серверов, а файлы друг другу пересылать напрямую. И не по почте, а по какому-нибудь специальному протоколу. Фиг бы тогда кого поймали.
В новом выпуске "Марусиных рус" – как всегда, рассказ о Тиме Шварцере:
"Тим Шварцер, ныне великий русский веб-дизайнер, когда-то сделал себе карьеру на том, что совсем не походил на русского. Когда в пуловере с эмблемой Гарварда он приходил к своим первым заказчикам и с легким акцентом представлялся как "репрезентатив Tim Shwartzer Group", даже самые прожженные бизнесмены видели в нем экспата, нанятого на работу крутой западной студией. Надо отдать ему должное – он никогда не врал прямо. Например, не говорил, что окончил Гарвард, а просто мельком упоминал, что "вернулся из Гарварда всего полгода назад и еще не очень освоился в Москве". Обычно не прибавляя, что в Гарварде пробыл всего месяц, да и то в гостях у одноклассника".
Наверно, Глеб знал этого одноклассника – по крайней мере, мог знать. Тим закончил девяносто седьмую школу и, несмотря на разницу в пять лет, Глеб неплохо представлял себе его класс. Кто же из них теперь в Гарварде?
Похоже, сегодняшний выпуск посвящен одному Шварцеру. Маша Русина вспомнила и фальшивые портфолио с заказами от вымышленных фирм, и наполеоновские планы покорения оффлайнового мира. Завершалась руса следующим пассажем:
"И это будут те же яйца, только в профиль: липовое портфолио, обучение профессии на коммерческих заказах, понты и дилетантство в параллели. И надо вам сказать, дорогой читатель, практика показывает, что это напрочь правильный способ действий.
Через 2-3 года студия будет делать вполне приличный книжный дизайн, зарабатывать на этом бабки. А что по ходу дела они кинут десяток клиентов, впарив им неведомо что, – так об этом клиенты никогда и не догадаются.
Такая эпоха. Рулит не качество, рулят понты.
Конечно, за это мы нашу эпоху и любим. За то, что любой может стать крутым на 15 минут. Но тут имеются свои побочные эффекты. Например, я до сих пор сплю голая под льняным одеялом производства 1896 года. Почти без серьезных потертостей. Летом под ним прохладно, зимой – тепло. Любой человек застрелился бы сейчас за такое качество ткани (ну, и за то, чтобы спать со мной, – но об этом в другой раз).
Однако такого качества уже не бывает. Качество падает, понты растут.
И Тим Шварцер добьется успеха на рынке книжного дизайна, помяните мое слово.
Пипл в последнее время не просто хавает – жрет".
Что такое Интернет? Та же старушка у подъезда, собрание сплетен, коллекция слухов.
– Да, серьезный наезд, – сказал Бен, прочитав финал из-за плеча Глеба, – очень круто.
– За что она его так?
– Не знаю, – улыбнулся Бен. – Я, прежде всего, думаю, это не она, а он. Спит голая под льняным одеялом, и все мечтают под него залезть – ясно же, что мужик писал, развлекался. Вообще, в Сети есть твердое правило: чем сексуальней девушка, тем больше шансов, что она – мужик.
– По-моему, – откликнулся Андрей, оторвавшись от своего компьютера, – это все неважно. Я бы ввел правило "презумпции виртуальности": мы должны верить тому, что виртуальный персонаж о себе говорит, до тех пор, пока не узнаем иного. Тогда Маша Русина – типа, девушка 25 лет, Май Иванович Мухин – русский пенсионер, живущий в Эстонии, а Леня Делицын – русский сейсмолог, работающий в Массачусетсе.
Сергей Кузнецов — писатель, журналист, культуртрегер. Автор романов «Шкурка бабочки», «Хоровод воды», «Калейдоскоп. Расходные материалы», входивших в длинные и короткие списки всех самых престижных российских литературных премий и переведённых на многие иностранные языки.Роман будет опубликован издательством АСТ (Редакция Елены Шубиной).Благодарим Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency за содействие в приобретении прав.
Сергей Кузнецов – журналист, писатель, известный сетевой деятель. Автор романов «Шкурка бабочки», «Нет» (в соавторстве с Линор Горалик), трилогии «Девяностые: сказки».Герои нового романа «Хоровод воды» – современные жители мегаполиса, у них нет практически ничего общего – только ушедшие поколения предков: каждый из них – часть одной большой семьи. Только не все об этом знают…Время, как толща воды, разделяет людей из разных эпох. Среди них – русский дворянин, ставший чекистом, и продавец обувного магазина, женщина-снайпер и когда-то талантливый спившийся художник, бизнесмен-аквариумист и ученый-шестидесятник.
Знаменитый испанец Артуро Перес-Реверте благословил Сергея Кузнецова на писательские подвиги и не ошибся: романы Кузнецова — образец увлекательной интеллектуальной литературы, в которых комизм переплетается с трагизмом, а напряженная интрига и динамичный сюжет соседствуют с чистой лирикой. …Эти люди считали себя яппи. Они были уверены, что с ними ничего не может случиться. Они ужинали в лучших ресторанах и пили кофе в редких московских кофейнях. Москва, август 1998-го, экономический кризис. Таинственное убийство.
«Когда-то я мечтал быть рок-звездой. Стоять на сцене, залитой кровью, как Игги Поп или Ник Рок-н-Ролл. Моя мечта сбылась. Я стал серийным убийцей».Интернет-газета рассказывает о преступлениях маньяка-убийцы. Амбициозная журналистка, склонная к мазохизму, ищет экстремального секса. Маньяк убивает снова и снова. Эти двое искали друг друга всю жизнь. Там, где они встретятся, останется лишь пустота и боль. А боль не знает лжи.«Я бы хотел написать книгу, где красота природы и красота смерти слились бы воедино. Эта книга была бы ложью – потому что, когда убиваешь, не думаешь о временах года.
В мире, где главный враг творчества – политкорректность, а чужие эмоции – ходовой товар, где важнейшим из искусств является порнография, а художественная гимнастика ушла в подполье, где тело взрослого человека при желании модифицируется хоть в маленького ребенка, хоть в большого крота, в мире образца 2060 года, жестоком и безумном не менее и не более, чем мир сегодняшний, наступает закат золотого века. Деятели индустрии, навсегда уничтожившей кино, проживают свою, казалось бы, экстравагантную повседневность – и она, как любая повседневность, оборачивается адом.
Сборник статей о персонажах детских книг, кино-, теле- и мультфильмов.Карлсон и Винни-Пух, Буратино и Электроник, Айболит и Кот Леопольд, Чебурашка и Хрюша — все эти персонажи составляют «пантеон» советского детства, вплоть до настоящего времени никогда не изучавшийся в качестве единого социокультурного явления. Этот сборник статей, написанных специалистами по разным дисциплинам (историками литературы, антропологами, фольклористами, киноведами…), представляет первый опыт такого исследования. Персонажи, которым посвящена эта книга, давно уже вышли за пределы книг, фильмов или телепередач, где появились впервые, и «собрали» вокруг себя множество новых смыслов, став своего рода «иероглифами» культурного сознания современной России.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
В один день погибают две девушки. Женя Королева – предположительно отравлена. Мила Аксаланц – предположительно доведена до самоубийства. "Гуру по жизни" Юлик Горский и Антон, его Арчи Гудвин, расследуют эти две смерти, такие разные, и тем не менее таинственно связанные. "Подобно тысяче громов" -- роман из Москвы образца 1994 года. Рейв-культура, бизнес по-русски. Сказка и реальность, история любви, история дружбы. Первая часть трилогии Сергея Кузнецова "Девяностые: сказка".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В один из летних дней 1994 года в разных концах Москвы погибают две девушки. Они не знакомы друг с другом, но в истории смерти каждой фигурирует цифра «7». Разгадка их гибели кроется в прошлом – в далеких временах детских сказок, в которых сбываются все желания, Один за другим отлетают семь лепестков, открывая тайны детства и мечты юности. Но только в наркотическом галлюцинозе герои приходят к разгадке преступления.Автор этого романа – известный кинокритик, ветеран русского Интернета, культовый автор глянцевых журналов и комментатор Томаса Пинчона.Эта книга – первый роман его трилогии о девяностых годах, герметический детектив, словно написанный в соавторстве с Рексом Стаутом и Ирвином Уэлшем.