Гроб чувств - [3]
Я не всегда пребывала в таком настроении. Когда Аллан с Терезой были далеко друг от друга, я любила их так же горячо, как и прежде, — быть может, даже горячее. Ибо я не могла не осознавать, что под моим влиянием они оба стали более достойными людьми, чем те, которыми я их когда-то знала. Долгие годы они были столь самоотверженны, что я могу лишь безмолвно восхищаться ими. В то время как я жила исключительно ради себя, эти два чудесных создания жили исключительно для меня. Они даровали мне все, а себе — ничего. Из-за моей (не заслуживающей того) персоны их жизни стали постоянной пыткой самоотречения — пыткой, которую они не осмеливались смягчить даже одним брошенным друг на друга понимающим взглядом. Бывали даже такие удивительные минуты, когда в глубине моего ныне всезнающего сердца рождалась жалость к бедным созданиям, которые по-прежнему пребывали в ловушке этого… Гроба чувств.
Такие хрупкие. Такие уязвимые и страдающие.
Тем не менее в них определенно были качества, которым становилось тесно в этом гробу. Но робкое сострадание, которое зарождалось в глубине моей души, было не в силах победить воцарившееся ранее вполне земное желание мести. Я видела, что эти двое находятся в состоянии своеобразного конфликта, и предполагала, что он никогда не закончится. Что для Аллана и Терезы пройдут годы, а я буду следовать своему долгу, оставаться привязанной к этому миру и растягивать их страдания и стыд, где бы они ни находились.
Пожалуй, невозможно объяснить, как воспринимаются контакты смертных с точки зрения такого неживого существа, как я. Достаточно одного взгляда, чтобы понять степень привязанности людей друг к другу и таким образом вычислить длительность их отношений. Видя тяжелый груз на тонкой ниточке, вы безо всякого волшебства понимаете, что несколько секунд спустя ниточка оборвется. Это, если следовать аналогии, провидческий дар, предвидение. Именно таким образом я предвидела, что Тереза и Аллан не найдут в себе сил и дальше относиться друг к другу с деланым безразличием, на котором настаивала их совесть — и я. Им придется разлучиться. Сестра как более чувствительная натура осознала это первой. Теперь для меня стало возможным следить за ними почти постоянно, усилий почти не требовалось. Потому я наблюдала, как бедная страдалица готовится уехать. Я замечала малейшее ее колебание. Я видела ее усталые от постоянной борьбы с совестью глаза. Я чувствовала, как она дрожит от непостижимого ужаса. Я проникала в самое ее сердце и слышала его мученически учащенное биение. И все же не вмешивалась.
На сей раз я испытывала почти демоническую, эгоистическую радость. Я могла любоваться их му́кой, а могла в любой миг вернуть им счастье и покой… Но, осмелюсь признаться, мне доставляло чудовищный восторг знать, что Тереза уверена, будто бросает Аллана добровольно. Когда на самом деле это я пугала, подстраивала, шептала…
За несколько дней до отъезда сестра сказала Аллану, что после обеда они должны поговорить. В центре нашего красивого старинного особняка находился большой зал с большими арочными дверьми на двух противоположных концах. Летом, пообедав, мы неизменно выходили в сад через заднюю дверь. В назначенный час Тереза пришла первой. Ужасный дневной свет, который мне теперешней было тяжело переносить, вскоре померк. Мягкий капризный бриз перебирал вяло шепчущиеся листья. Великолепные бледные цветы распускались в сумерках миниатюрными лунами, а над ними нависали листья резеды. Великолепное место, так долго бывшее нашим с Алланом уединенным уголком. То, что теперь здесь находились эти двое, беспокоило меня и немножко злило.
Вначале они прохаживались вместе и говорили о повседневных вещах. Вдруг Тереза выпалила:
— Аллан, я уезжаю. Я сделала все необходимые приготовления. Теперь с тобой будет твоя мать, а мне пора…
Он уставился на нее и застыл на месте. Тереза жила здесь так долго: в его сознании она была неразрывно связана с домом. И, как я с ревностью осознавала, эта невысокая темноволосая изящная девушка так восхитительно смотрелась на фоне старого холла, огромных лестниц, пышного сада… Жизнь здесь без Терезы (пусть даже намеренно держащей дистанцию Терезы) представлялась совершенно немыслимой.
Он усадил ее на скамейку:
— Сядь и объясни, почему ты уезжаешь? Я сделал что-то не так?
Она заколебалась. Я задавалась вопросом, осмелится ли она ему рассказать. Девушка отвела взгляд, а он продолжал ждать.
Бледные звезды поднимались на отведенные им на горизонте места. Шепот листьев почти умолк. Вокруг было тихо, сумеречно и уютно. То был восхитительный миг, когда еще не до конца померкший мир выглядит бесконечно просторным — миг, когда может произойти что угодно. Для меня, незримо следящей, слушающей и парящей, находиться здесь означало проявить и пугающую целеустремленность, и храбрость. Что, если на один краткий миг Тереза не только ощутит, но и увидит меня? Осмелится ли она тогда ему все рассказать?
Настал момент сомнений. Мое сострадание дало о себе знать. Мгновение внутренней борьбы растянулось на целую вечность; казалось, будто я сижу в неподвижном поезде, мимо которого медленно проплывает земля. А затем — яркая, пугающая вспышка. Я знала, что добилась этого. Я добилась осязаемости. Полупрозрачной, иллюзорной, но определенно видимой я встала между ними. И заглянула прямо в душу Терезы.
Крепость волшебника. Утерянный наследник. Решительная принцесса. Принцесса Гвен, вторая в очереди на трон Итурии, не надеется на счастливый конец. После того, как наследник соседнего королевства украл ее сердце и пропал четыре года назад, она закрыла боль в себе и поклялась служить своим сестрам. Ее новое задание: объединить ее сестру Хейзел и младшего брата утерянного наследника. Но, когда на их отряд нападают, ее побег от опасности приводит ее к мужчине с повязкой на глазах и со знакомой улыбкой.
Эмма никогда не хотела быть волчицей. Тем более после того, как ее оцарапали много дней назад. Она изо всех сил пытается подавить дикую природу, которая была навязана ей, но с каждым днем становится все труднее. Когда она встречает Тревиса, каким-то необъяснимым способом, неожиданный всплеск притяжения к нему проносится сквозь нее. Но Тревис больше, чем просто человек, он волк, который знает в своем сердце, что Эмме суждено быть его. Но может ли Эмма найти силы, необходимые для преодоления ненависти к собственному виду и увидеть доброту внутри?
Я тону в темноте. Мои конечности погружены в чернильную смолу, лёгкие задохнулись от тлетворного дыхания смерти. Мои глаза видят лишь тьму. И тут я вижу его. И я не боюсь. Хотя и следовало. Не смотри мне в глаза, иначе мои демоны поглотят тебя живьём. Дьявол внутри меня устроит пир из твоей нежной плоти. Его острые зубы обглодают мясо с твоих костей и выпьют свет из твоей души. Его шрамы обратят ни в чем не повинных в грешников и утащат тебя в самую тёмную бездну его преисподней. Нет никакого света внутри этой изуродованной оболочки. Я — сосуд боли. Отдающее и принимающее. Это насыщает меня. Это лелеет меня. Это держит меня также крепко, как объятия любовницы, что шепчет мне в сумерках. Они говорят, что дьявол когда-то был ангелом. Внутри меня нет ангела. Я не стремлюсь ни к покаянию, ни к прощению. Я не жажду таких слабых вещей, как любовь. Моё желание обладать ею вполне эгоистично, и когда мой аппетит будет пресыщен, то удача по поддержанию ее жизни, что снизошла на нее, оставит ее. Когда она смотрит в мои глаза, мои демоны, скалясь, готовы сожрать ее живьем.
Едва Джек Кросби удалила обнаруженное в своей голове следящее устройство — она поняла, что вляпалась в крупные неприятности. На протяжении последних пары недель, ей удавалось не попасться на глаза своему боссу, но девушка понимала, что следующее задание — не более чем уловка, чтобы подстроить её убийство. Выйдя на крыльцо своего дома, Дилан Боуэн был крайне удивлён, увидев красивую женщину, направившую дуло пистолета аккурат в его грудь. Незнакомка сидела на ступенях в луже собственной крови — у неё было несколько огнестрельных ранений и полная потеря памяти. Благодаря её запаху, Дилан прекрасно понимал, кто она для него… Или кем может стать, если не умрёт раньше. Когда память Джек возвращается, девушка понимает, что если её найдут — Боуэны могут умереть.
Пятерка сломлена, Королевство на грани развала. С севера появляется новая угроза — союз двух правителей. Граф и графиня нацелились на трон, король Креван все больше сходит с ума. Все судьбы переплетены… и все связаны с юношей, пришедшим с гор. Ему нужно выбирать между отмщением за свою деревню и защитой дорогих ему людей. Каэл отправляется домой. Его путешествие вскоре погружается в хаос: мрачные слухи терзают его, по пути случается война шаманов, и он уверен, что агент графини преследует его. И все же он знает, что эти беды — пустяки, по сравнению с опасностью, что таится в Беспощадных горах.
Мири Фокс только что вернулась в Сан-Франциско после ужасного потрясения в Таиланде — потрясения, которого никто по-настоящему не понимает, кроме её босса, экстрасенса-детектива Квентина Блэка. Но Блэк оставляет Мири и Сан-Франциско вскоре после того, как они возвращаются в Штаты. Хуже того, он исчезает без объяснений и предупреждения, не сказав ей, когда вернётся. Теперь Мири не отвечает на его звонки, и Блэк в отчаянии. Сумеет ли он вернуть доверие Мири после того, как предал её в момент, когда она нуждалась в нем больше всего? Рождественская история с Квентином Блэком и его сообщницей, психологом-криминалистом, Мири Фокс. ВНИМАНИЕ: Действие происходит сразу после окончания «Чёрного как ночь» (Тайна Квентина Блэка #2)