Гризли - [38]

— Нет, я просто знаю, что это такое — отчаянно нуждаться в помощи, но отрицать потребность в ней.

Я еще не сгенерировала очередную колкость, когда на камень рядом со мной вспрыгнул котяра и тут же по-хозяйски развалился на утреннем солнышке.

— Фу, ну и урод же он все-таки, — скривилась я, ощущая, однако, не столько брезгливость от вида проплешин и шрамов этой мохнатой скотинки, но и что-то вроде сочувствия. При ближайшем рассмотрении казалось, что этого бедолагу как минимум изощренно пытали. — И где ты его только такого нашел?

— На помойке, на которой и сам некоторое время обретался, пока Андрюха меня не нашел и в ум не привел.

— Ты? На помойке? — Я уставилась на гризли изумленно.

— Ага, практически так, — кивнул он, продолжая возню со снастями.

— И как же ты такой весь из себя правильный и знающий, как надо, там оказался?

— Я не правильный. А туда я сам себя определил. Бухал, жалел себя сильно, решил на жизнь забить. Короче, сломался и сдался.

Он говорил это легко как-то, без всякого надрыва, но вот у меня отчего-то неожиданно потянуло-заныло все. От зубов до мозолей на пальцах ног. Но сильнее всего в районе сердца и желудка.

— Что так? — Я присела на камень рядом с кошаком.

Потрогала его ухо пальцем. Он открыл свой единственный глаз, глянув угрожающе. Я же показала ему зубы в ответ и потрогала снова. Он хлестнул хвостом и закрыл глаз, вдруг затарахтев так громко, будто неподалеку завелся трактор.

— Моя жена тогда ушла к моему более состоятельному другу… Ну я тогда считал, что другу. Но сначала избавилась от нашего ребенка.

— Тупая п*зда! — выпалила я, со свистом втянув воздух. — Смотрю, ты умел выбирать друзей.

Глава 20

— Тут не поспоришь, — согласился я, пряча улыбку и сдержав желание оставить удочки и подойти зацеловать свою погремушку.

Представил, как она психанет, если полезу к ней с этими нежностями и дам понять, как она спалилась, выйдя из образа «мне на всех срать и особенно на тебя». И захотелось пристать к ней с поцелуями еще сильнее. Даже глаза пришлось на пару секунд прикрыть, выравнивая дыхание. Ох и волочет меня к тебе, Роксана, просто жесть какая-то.

— И что, ты взял и спустил все этому недодругу? Даже по харе подлой не врезал?

Хотел. И не всего лишь врезать. Но сразу как-то не вышло, прятался он хорошо, а потом…

— Думаешь, был смысл?

— А то! Таких надо бить. Или хоть в рожу поганую высказать, что они собой по жизни представляют. — Роксана хмурилась и горячилась, при этом настойчиво поглаживая Шрэка и, похоже, совсем этого не замечая.

— Ну для меня тогда было куда как важнее то, что любимая женщина отказалась от меня и выбрала другого.

Сказал и замер, прислушиваясь к себе. Я не говорил о бывшей ни с кем. Тем более о своих чувствах по поводу ее выбора и ухода. Вообще ни с кем. Откровения — это не мое. Уж не тогда, когда я в трезвом уме и твердой памяти. Допускаю, что вывалил что-то из этого слезливо-эмоционального дерьма на Боева, когда он нашел меня, плотно севшего на стакан, и откачивал. Может, плакался своим собутыльникам-алкашам, пребывая в неадеквате. Но то не в счет. Не помню местами ничего. Но вот с погремушкой зачем-то делюсь. И даже не потому, что после вчерашнего я ей вроде как должен. Она показала мне то, что зуб даю, не показывала никому. Если я сейчас зажмусь, тупо зассу вывалить всю неприглядную правду, то она учует. Натура у нее такая. И тогда даже то мое крошечное продвижение ближе к ней пойдет псу под хвост.

— Еще скажи, что умудрился убедить себя, что это потому, что он более достоин, потому и бухать начал.

— В точку. Ведь с ним она получила все, чего хотела. Стала счастливой. И ребенка ему родила. Значит, дело во мне.

— Ну и дурак! Херня все это!

— Это почему?

— Не хрен верить в то, что если кто-то поступил с тобой как тварь конченая, предал, сменял на бабки, то ты сам в этом и виноват. И тебе же за это платить. Это пипец какая дебильная жизненная позиция.

— Да неужели? Тогда почему ты наказываешь себя одиночеством за то же самое?

Судя по прищуру, стоило поостеречься это говорить, если хотел продлить затишье между нами. Но соблюдать осторожность — это не для таких, как мы с патлатой злюкой.

— Что, блин? — мгновенно напряглась она, и на это тут же откликнулся мой член.

— Что слышала. Разве с тобой не поступили тоже подло? Почему же ты, имея такой взгляд на жизнь, не смотришь с этой же позиции и на себя?

— Потому что это совсем другое! — взвилась Роксана, вскакивая на валуне.

— В чем же отличие?

— Во всем! Ясно? И вообще, достал ты меня опять. Ты что, не можешь молча дрочить тут с этими своими удочками, или как их там, и не достебываться до меня со своими суперумными выводами на мой счет?

Ну вот, языкатая кусачка вернулась во всей красе, и почти все колючки на своих местах. Почти. Вот сейчас однозначно должен последовать прицельный пинок по яйцам.

— Может, не такая и дрянь была твоя жена. Если ты и ей постоянно мозг засирал этими своими психологическими потугами убогими, то она сто процентов счастлива была свалить от такого.

— Хм, теряешь хватку потихоньку, погремушка? — ухмыльнулся я. — Как-то это было слабовато. А как же потоптаться по моему мужскому достоинству? Типа я ее не удовлетворял?