Гризли - [37]

— Что? — спросил гризли, вскидывая голову и ловя меня на… рассматривании? Я вроде его уже успела вдоль и поперек рассмотреть. Ну и чего тогда пялюсь?

— Да вот размышляю, психанешь ли ты, если я тебе сама как-нибудь на лицо сяду.

Его руки замерли, спина выпрямилась, ноздри заплясали, выдавая зачастившее дыхание, а мои внутренние мышцы отозвались внезапным спазмом.

— Вот сделаешь, и узнаем.

Я села на лежанке, нарочно показывая ему себя. Утренняя прохлада защекотала кожу, порождая мурашки и заставляя затвердеть соски.

— Встает от мыслей об этом? — усмехнулась коварно.

— У меня встает от любых мыслей о тебе. А теперь одевайся, умывайся, ешь, и пошли. А то утренний клев пропустим.

— Что пропустим?

— Утренний клев. У нас с тобой сегодня рыбалка. Пикник на природе. Любишь запеченную на углях рыбу?

— То есть я тебе тут открыто предлагаю начать утро с перепиха, а ты меня за какой-то вонючей рыбой тащить собираешься?

— Ожидание делает все только слаще, Роксана, — с заумным видом провещал медведина, но клянусь, я заметила озорные огоньки в его глазах. Что за фигня? Это я тут та, кому положено дразнить. — А рыба будет просто потрясающей, поверь.

— Настолько, что стоит отказаться от секса?

— Настолько, что его можно отложить и попредвкушать.

— Херня! — фыркнула я и прошлась голышом по комнате к своей, лежащей в углу на деревянной лавке сумке. — Я в принципе не собираюсь тащить в рот какую-то фигню, приготовленную в антисанитарных условиях. Вся эта дебильная походная романтика не для меня. И кстати! У меня нет обуви. Очень сомневаюсь, что моя высохла со вчера и в принципе пригодна теперь для носки.

— Обувь надо купить тебе, да, — кивнул Яр. — Смотаемся в поселок попозже. А до речки я тебя и на спине, как рюкзак, донесу. Тут пройти пятьдесят метров.

— Вчера не натаскался?

— А свое таскать — только в радость. Давай как в том старом мультике про Гену и Чебурашку: ты возьмешь все нужное, а я возьму тебя.

— «Возьму тебя» звучит хоть и старомодненько, но совсем не про рыбалку. — Я неторопливо надевала кружевные трусики, нахально ухмыляясь при виде его сосредоточенно-напряженного выражения лица, неотрывного взгляда и частых рывков кадыка.

— Понимаю твои старания, но у тебя не выйдет убедить себя, что между нами исключительно только секс, Роксана.

— Пф-ф! — закатила я глаза. — А что у нас еще может быть? Мы едва знаем друг друга, взаимно бесим, не имеем ни грамма общего, и если ты вдруг решил, что эта моя вчерашняя сопливая исповедь что-то значит…

— Прекрати! — рявкнул Яр на меня, затыкая. — Я ЗНАЮ, что ты делаешь, погремушка! Я ЗНАЮ, что ты чувствуешь! Брыкайся, как хочешь, меня ты от себя уже не отцепишь. Но не пытайся обгадить из страха первый момент собственной откровенности со мной. Тебе не нужно бояться меня.

— То есть я тебя боюсь? — насмешливо фыркнула я, злясь, что так отдает болью в груди.

— Еще как. Но у тебя нет причин. Я уже никуда не денусь. Так уж у нас вышло. Со временем усвоишь, — и он указал мне на стол, состроив «этот вопрос исчерпан» рожу. Ну говорю же — бесит.

При выходе из дома, прямо на крыльце, он повернул меня к себе спиной и нацепил рюкзак. Потом обошел и встал на одно колено, предлагая взгромоздиться на себя. Я нарочно помедлила, изучая пристально еще и вид сзади.

— Качков не люблю, но задница у тебя что надо, — усмехаясь, сказала ему и даже нахально стиснула одну его ягодицу. Ну как, попыталась, потому как они у него, похоже, вырезаны из дерева. Из дуба стопудово.

— Ну хоть что-то во мне что надо, — оглянулся через плечо Яр выжидающе.

Я взобралась на него, обвив ногами вокруг торса сзади и за шею. Не придушу хоть? Вряд ли. Там мышцы, как железо, что ему мои цепляния. Яр подхватил связку уже приготовленных удочек, какой-то плотно свернутый тюк и бодро зашагал вокруг дома. За баней открылась тропинка, что действительно метров через пятьдесят привела к речке.

— Слезай, — скомандовал гризли, остановившись около приличных размеров валуна с плоским верхом. — Тут уже хорошо все прогрелось.

Поверхность камня и правда была уже теплой. Яр, сняв с меня рюкзак, развернул тюк, расстилая на берегу еще одну шкуру, и достал из середины свертка что-то непонятное.

— Я пока снасти установлю, а ты сиди тут. Скоро совсем потеплеет и сможешь везде ходить. Но если нетерпячка, то хоть носки надень, — и он кинул мне то самое мохнатое нечто. — Шерсть натуральная. Чистые, не носил никто. Я покупал в поселке у бабульки одной для зимней охоты, но не пригодилось. Только к самой воде не лезь и по траве не ходи, там еще роса.

Я приподняла один из толстенных уродливых носков, с подозрением рассматривая.

— Что-то они какие-то кривоватые, что ли, — высказалась критически.

— Есть немного, — согласился он. — Бабуля старенькая совсем, с глазами и памятью плоховато.

— А зачем купил? Тоже из жалости, из которой со мной возишься? — Раздражение опять хлестнуло мне по нервам из своей вечной засады.

— Желание помочь и бесполезная жалость — разные вещи, Роксана, — невозмутимо ответил Яр, состыковывая несколько кусков в одно длинное удилище.

— Ага, то есть ты у нас Бэтмен? Или Супермен? Короче, герой, причиняющий всем добро?