Григорий Иванович Лангсдорф - [17]

Через две недели после приезда в Петербург Лангсдорф писал Крузенштерну: «Мое теперешнее положение и будущее назначение весьма неопределенны. Родственники зовут меня в Германию, многие — в Академию, другие — в Москву, генерал-губернатор Сибири — на Камчатку. Я буду ждать, что сделает для меня Румянцев, и это приведет меня к дальнейшему решению».8

Ждать пришлось недолго. Уже 29 марта Румянцев, известный своим покровительством целому ряду ученых и многочисленным научным предприятиям, писал H. Н. Новосильцеву об определении Лангсдорфа адъюнктом в Академию наук,9 и в июле 1808 г. Григорий Иванович, как стали с этих пор называть Лангсдорфа в России, был утвержден адъюнктом по ботанике.10 К этому времени Лангсдорф, представив в Академию собранные коллекции, получил причитавшееся ему, согласно контракту с Резановым, жалование, был награжден пожизненной

46

пенсией за участие в кругосветном плавании и официально возведен в надворные советники. К ту пору большое участие в судьбе ученого принял непременный секретарь Академии наук известный математик академик Н. И. Фусс.

Хотя к началу марта 1808 г. стало ясно, что проект отправления Лангсдорфа на Камчатку отпал, и Горнер в письме от 1 апреля просил Крузенштерна ходатайствовать перед Румянцевым о включении путешественника в состав какой-либо экспедиции, судьба далекого полуострова продолжала занимать Григория Ивановича. В том же письме Горнер писал Крузенштерну: «Лангс- дорф знает, что имперские власти распределили соль таким образом, что камчадалы ничего не получили. Об этом он хочет с завтрашней почтой писать Пестелю. Не останется ли его рапорт лежать в тамошних архивах? Кошелев, по его мнению, в июне или июле будет в Иркутске, куда ему можно будет писать».11

Лангсдорф хотел представить свою рукопись о Камчатке, посланную в 1807 г. из Иркутска, императору, но для этого ее нужно было перевести с немецкого на французский язык. Хлопоты в связи с этим переводом, который следовало сделать особенно тщательно, тоже не прошли мимо Горнера. В большом письме Крузенштерну от 8—11 апреля 1808 г. он рассказывал: «Лангсдорф передал свою записку „Камчатка и ее улучшение“ [академику] [Ф. И.] Кругу, чтобы перевести на французский язык, но получил ее назад, так как изложение было признано беспорядочным, а стиль плохим. Лангсдорф — человек, получивший научное воспитание, — замечал Горнер, — но он работает слишком много и поверхностно».12 Стиль этого сочинения Лангсдорфа, действительно, не отличался изяществом, но Круг и Горнер явно погрешили против ис-4 тины, признав изложение беспорядочным и поверхностным. Перевод все же был сделан, и докладная записка представлена на рассмотрение Александру I.13

Вскоре, однако, Лангсдорфа захватили новые планы. Министр народного просвещения П. В. Завадовский, видимо, по просьбе Н. П. Румянцева, обратился к академической конференции с предложением послать нового адъюнкта в Среднюю Азию.14 Лангсдорф должен был сопровождать в качестве врача торговый караван, отправлявшийся из Оренбурга в Самарканд и Бухару. 21 августа

47

ученый попросил у конференции поручений в связи с предстоящим путешествием15 и 16 сентября оставил Петербург.

В Оренбург Лангсдорф прибыл спустя месяц, но его ждало разочарование: товарищ министра иностранных дел А. Н. Салтыков сообщил туда, что отправка каравана отложена. Ученый обратился к оренбургскому губернатору Г. С. Волконскому за разрешением съездить на родину, а затем через Казань прибыл в Москву. «Вам, наверное, уже известно, что проект путешествия в Бухару расстроился и не сможет быть осуществлен, пока не будут восстановлены связи с Англией..., — писал он 21 января 1809 г. из Москвы Крузенштерну. — Мой паспорт прибыл, и через 6 или 8 дней я думаю уехать».16 Списавшись с Фуссом и испросив у Академии поручения за границей,17 Лангсдорф покинул Москву.

Лангсдорф побывал в Геттингене у Блуменбаха и навестил отца, жившего в Брухзале. С 1807 г. Готлиб Лангсдорф занимал там пост вице-канцлера верховного суда Великого герцогства Баденского. В числе городов, которые посетил тогда Лангсдорф, можно отметить и Дармштадт, где Ф. Лехманом был сделан его гравированный портрет.18 На нем Лангсдорфу тридцать пять лет. Его научный авторитет в германских государствах был тогда уже весьма значителен. Помимо геттингенских Физического и Научного обществ, куда он был избран соответственно в 1798 и 1803 гг., он являлся с 1808 г. членом- корреспондентом Баварской Академии наук в Мюнхене и почетным членом Метеорологического общества во Франкфурте-на-Майне.19 С 1805 г. в Гейдельбергском университете в течение многих лет для него сохранялось место профессора естественной истории.20

В Петербург Лангсдорф вернулся в июне 1809 г. Он поселился на Васильевском острове, в доме № 106 по Кадетской (ныне Съездовской) линии21 и быстро приобрел широкие связи в научных кругах русской столицы. Познакомился он и с астрономом академиком Ф. И. Шубертом, на дочери которого Фридерике Федоровне спустя некоторое время женился.

В течение трех последующих лет, проведенных в Петербурге, Лангсдорф очень много успел. Прежде всего он начал обрабатывать свои материалы, связанные с изучением природы, географии и этнографии Камчатки,