Грифоны и другие монстры - [3]

А мама для обсуждения партий, которые ей казались интересными, время не выбирала. Она предпочитала находить удобные моменты в разговоре, чтобы упомянуть про них. Все, что я должна была делать, — это не тратить на нее слишком много времени, пока она не придумает что-то новенькое и надеяться, что мне оно понравится. Это было достаточно просто.

Я не собиралась вставать рано, но колка дров входила в ежедневные задачи, и мне порядком она надоела. Я зарылась поглубже в матрац, пытаясь лечь удобнее. Сон это то, что мне было нужно. Есть ряд вещей, от которых нужно отдыхать.

Сверчки снаружи пели в унисон с ветром, а жар от камина успел пройти через всю комнату в приятный мне кокон. Несмотря на мое беспокойство, не потребовалось много времени, чтобы я ускользнула в мир сна, где царствовал Сларроу — бог снов и пророков.

***

Должно быть я вымоталась больше, чем мне казалось. Уже следующим утром я балансировала на грани пробуждения. Я знала, что почти не спала, потому что уже дважды просыпалась.

Первый раз из-за шума снаружи. Звучало, будто стая диких гусей приземлилась во дворе. Впрочем они быстро затихли, поэтому я без особого труда снова заснула.

Второй раз я проснулась, когда мать пыталась меня разбудить перед своим отъездом в город. Хорошая дочь во мне все еще могла и хотела прислушаться к крикам «Тайрин! Поднимайся! Я не буду больше повторять!», но только смутно, и это не помешало мне сделать все возможное, чтобы вернуться обратной в свой сон, едва услышав, как дверь за ней закрылась.

С тех пор прошел почти час, и я наконец-то вернулась в некое сумеречное состояние, хватаясь за остатки сна, качаясь, входя и выходя из него. Естественно, именно тогда бледный солнечный луч решил пробиться через мои веки. Я сильнее зажмурила глаза, пытаясь отгородиться, но казалось, что ни одно облачко не желало преградить его путь. Битва за сон была проиграна. Сон был чудесным, но вернулся ко мне неясным, как и большинство снов, когда я уже полностью проснулась.

Была необъятная тьма, такая густая и глубокая, что я не могла видеть собственные руки перед собой. Я сидела в ней, когда слабый луч света засветил вдалеке. Фигура в центре света позвала меня, ее голос звучал как жуткий стон гагары, эхом отражавшийся в пустой темноте. Свет становился ярче, а жар, идущий от фигуры в его центре, становился сильнее. Я знала, хоть и не видя его ясно во снах, это был феникс в период линьки. Сильное пламя распространялось вокруг него, пожирая тьму.

Снаружи с шумом хлопали птичьи крылья, и, когда сон ускользнул, я проснулась. Я знала, что было уже поздно, чтобы вставать и приводить себя в порядок на день, а воздух за пределами кровати был холодным. С другой стороны мое одеяло было плотным и уютным. Я сделала глубокий вздох и снова попыталась вернуться в свой сон. Я действительно видела феникса в огне? Фениксы звучат как гагары, или это был настоящий, зовущий свою подругу за моим окном.

Последующий звук, который донесся со двора, резко прорезал утренний покой, заставив меня подскочить. Это был вой, не похожий на гагар, фениксов из сна, или гусей. Сдавленный шум походил на что-то среднее между трескучим криком вороны и шипением кошки.

Сев на кровати, я потерла все еще затуманенные после сна глаза. Когда я смогла ясно видеть, то отодвинула грубую коричневую занавеску, чтобы выглянуть в окно. Улыбка расползлась по лицу.

— Самое время, — пробормотала я.

Снаружи во дворе небольшая стая малых грифонов устроилась на холодной земле. В течение прошлой недели их несколько раз видели в городе — возможно, разведчики из стаи, но это была первая полноценная стая малых грифонов, которую я видела в этом сезоне.

У большинства таких грифонов, когда они клевали или копошились в траве, крылья были сложены за их, подобные кошачьим, тела. Я наклонилась ближе к холодному стеклу, едва сдерживая громкий смех, когда один коренастый, с коричневой как у воробья окраской, расправил крылья и ринулся на своего соседа. Яростно щебеча, они, к конце концов, упали, сцепившись в бою.

Их выходки привлекли внимание более крупного члена стаи с черной головой, как у ворона. Он каркнул, подобный звук я уже слышала раньше. Когда и это их не остановило, он захлопал крыльями, а его черный хвост начал дергаться, как сумасшедший. Один из грифонов-воробьев без колебаний отбежал назад, а второй распушил свои перья и мех, зашипев в ответ.

До меня дошло, что это шум их прибытия разбудил меня в первый раз. Только бы мама сказала мне! Если бы я знала, что это грифоны, я бы даже не пыталась снова заснуть. Я любила, когда они мигрировали на юг с гор, это знаменовало истинное начало осени в моей родной стране — Сомерларс.

Обиженный ворон-грифон отстранено бродил в стороне от остальных своих сородичей. Он усердно прихорашивался, притворяясь, что игнорирует их, вытянув лапу в воздухе, пробегая острым клювом по мягкой белой шерсти своего подбрюшья.

Заскучавший без своего трусливо сбежавшего приятеля воробей-грифон, сделал несколько шагов, подпрыгнул, поднялся в воздух и скрылся из поля зрения. Бабочки порхали у меня в животе, пока я смотрела. Даже после многих лет наблюдения за ними, они все еще могли заставить меня задерживать дыхание, когда пролетали над головой.