Гриесс: история одного вампира - [160]

На продвижение их отряда по городу, местные жители почти не обращали внимания, все занимались своими делами, скользя по проезжающему отряду деланно-равнодушными взглядами. «Притворяются», — авторитетно заявил Гриесс. «С чего ты взял?» — возразила ему Мара. «А ты присмотрись внимательнее, загляни в глаза». Она так и сделала, и наткнулась на шквал ненависти, обращенной к сидящему в клетке вампиру, но тщательно скрываемой от всех окружающих.

Неожиданно деревья расступились, и они въехали на широкую дорогу, вдоль которой росли исполинские деревья, с почти белыми стволами и крупными, острыми, серебристыми листьями. Впереди показался дворец эльфийских правителей. Никакого ограждения, не было даже намека на него. Широкая дорога упиралась в большое озеро с каменистыми берегами и, обтекая его с двух сторон, бежала дальше. Аллея исполинских деревьев уступила место саду экзотических растений, такого, что росло в этом парке, нельзя встретить ни в одном уголке Эрде. Не доезжая до дворца их отряд свернул к многочисленным, невысоким строениям видневшимся вдалеке. Возле серого, приземистого здания повозка с вампиром остановилась. Это здание сильно выделялось на фоне стоящих неподалеку домиков, казалось единственное его желание — это поглубже врасти в землю. «Не иначе, как каземат», — подумала Мара. Остальные постройки стремились вверх, к солнцу и радовали глаз разнообразием цветов и многочисленными окнами, причем в каждом домике окна были разной формы.

Эльфы спешились, извлекли из клетки вампира и скрылись с ним за толстой дверью. Мара осталась почти одна, только пара эльфов, держащая лошадей, искоса поглядывала на нее. Вернувшийся Секанди сообщил, что совет сможет их принять через пару дней, а пока ее поселят в гостевом домике при дворце, и он лично назначен ее гидом по Пелагусу.

— Вы видимо, единственный, кто говорит на всеобщем? — язвительно заметила она.

Эльф пропустил ее издевку мимо ушей.

— Не единственный, но вы правы, молодежь считает его изучение лишним, а многие просто выбросили из головы за ненадобностью. Тем более, что мы всегда находили людской язык слишком грубым. Прошло почти пять веков, как мы прекратили контакты с людьми, зачем нам всеобщий?

— Вампиры тоже прекратили, — проворчала она, — но всеобщим владеют все.

— Нашли с кем сравнивать, — презрительно бросил эльф, — и потом они торгуют с людьми и производят из них новых вампиров, на каком же языке общаться бывшим людям?

«Как дела?» — спросила Мара Гриесса поздно вечером, устраиваясь в кровати на ночь.

Домик для гостей оказался премиленьким, с большими овальными окнами, выходящими в сад, хотя в Пелагусе все окна выходили в сад. Растения за окном цвели необычными, совершенно незнакомыми цветами, их аромат дурманил голову и клонил в сон. «Намного хуже, чем ты, — ответил ей вампир, — ни кровати, ни окон, ни цветущих деревьев. Каменный мешок глубоко под землей. Не хватает сырости, гнилой соломы и мокриц, у эльфов с этим плохо, не смогли построить нормальную тюрьму. А ты спи и отправляйся завтра на прогулку, хочу посмотреть на хваленую и так тщательно скрываемую от всех столицу Делектаменти». «Тебе совсем не страшно?» — она поежилась, представив себя на месте Гриесса. «Уже нет, давно отбоялся. Sei, dass es sein wird!»[8]

Вынужденный сопровождать Мару в прогулке по городу, Секанди явился сразу после завтрака, накрытого в гостиной гостевого домика. Кто принес завтрак, она не видела и, собственно говоря, ее это не интересовало. И город смотреть не хотелось, хотелось забыться сном и проснуться уже в Азании. Не верилось, что все окружающее — правда. Но Гриесс хотел посмотреть Пелагус и она пошла.

Впечатления от города оказались двоякими. С одной стороны, не мог не вызвать искреннего восторга сам дворец правителей: бело-розовый он создавал видимость необычайной легкости и прозрачности, издалека казалось, что дворец парит в воздухе. А с другой стороны — эльфы на улицах города. Все вместе было настолько чужим и нереальным, что Мара смотрела на все отстраненным взглядом, как будто все происходящее ее совершенно не касалось. Секанди, четко выполняющий распоряжение, вежливо и негромко рассказывал, произносил названия деревьев, но запомнить их Мара не могла. Поведал истории нескольких мини-замков и их владельцев. И у эльфов оказался рынок! Но он абсолютно не походил на привычный рынок в любом городе, населенном людьми. Ни криков, ни шума, никакой толпы, криков зазывал и толчеи. Все до отвращения степенно и размеренно. Если бы она не замечала ненависти в глазах эльфов, смотрящих на Гриесса, то решила бы, что эльфы вообще не способны на проявление чувств.

Во дворец ее пригласили только к полудню следующего дня, все переживания, нервная дрожь и все остальное отошло на второй план. Мара была спокойна, собрана и готова к драке — все как учил ее Гриесс. Накануне ночью они решили, как станут действовать в крайнем случае. «Главное — сними с меня этот verdammt ошейник! — он повторил эту фразу несколько раз. — Но все же, приложи все усилия и все свое красноречие, потому что бой мы однозначно проиграем. Или же верни мне клятву, чтобы моя смерть не отразилась на тебе», — добавил он в конце, на что последовало такое гневное возмущение, что Гриесс мысленно поднял руки в позе капитуляции. «Как ты вообще мог такое мне предложить?! — гневно выкрикнула Мара. — Как вообще такая мысль могла придти тебе в голову? Неужели на моем месте ты стал бы так поступать?»