Гриесс: история одного вампира - [113]

Consider penetration

Считай вторжение

As instant motivation

Немедленной мотивацией.

Regarding what you said to me

Учитывая то, что ты сказал мне,

I think that you should never be forgiven

Я думаю, что ты никогда не будешь прощен.

Don't persecute me for what I've done

Не преследуй меня за то, что я сделал,

Perplex, poisоned, predictable

Недоумевающий, отравленный, предсказуемый.

Permissable disaster, patriotic smiles, predominant agression

Допустимая катастрофа, патриотичные улыбки, преобладающая агрессия…

If you have (the) guts, resist my trace

Если тебе хватит сил, сопротивляйся моим правилам.[1]

У Мары перехватило дыхание, она догадывалась, что он хорошо поет, но что настолько! Смысл песни до нее почти не доходил, она стояла среди магов, но смотрела только на него и никого в мире в этот момент не существовало. Червячок ревности умер, родилось совсем другое чувство… она поняла, что хочет его, хочет этого самоуверенного вампира, и всегда хотела, только боялась в этом признаться даже самой себе. От этой мысли ее бросило в жар, но желание никуда не делось, хотелось почувствовать вкус его губ, ощутить его прикосновения к обнаженной коже.

«О Боги! Он же читает мои мысли! — на секунду задумалась, прислушиваясь к себе и решила. — Ну и пусть читает! Кого, кого, а его такие мысли должны порадовать».

Глава 28. Желания

Вернувшийся из королевского дворца Квинтил зашел в зал в самом начале выступления вампира, на первых аккордах. Он не слышал вступительных слов, зато ему довелось полюбоваться на само исполнение. Первая половина песни привела архимага в легкий шок, это же какой надо обладать наглой самоуверенностью, чтобы сравнивать себя с Богом? А Гриесс на строчке: «Я не могу перестать существовать» нагнулся в зал и помахал пальцем перед лицами магов, стоящих внизу. «Нет, ну каков нахал! — думал, глядя на Гриесса, Квинтил. — И где Асдок его только нашел? Да еще и разглядел такой потенциал? Хотя чему я удивляюсь, это же Асдок! Но я-то, старый идиот, еще и жадный, почему я раньше не учредил эту стипендию? И сейчас сильный, амбициозный маг был бы у меня, а не у вампиров. Интересно, какая стихия была ему подвластна? А мои-то, как слушают! Он им хамит в лицо, а они как завороженные, околдовал их, что ли?» Квинтил проверил наличие заклятий такого порядка и ничего не обнаружил. «Всего лишь магия музыки и личное обаяние вампира».

Гриесс смотрел поверх голов, не выделяя никого из толпы, но под конец песни, в глубине зала заметил архимага и последний куплет допел, глядя в упор на него, а на завершительной строчке даже направил указательный палец вытянутой руки. «Он явно нарывается, — подумал Квинтил, — но зачем?!» Пока он терялся в догадках, Гриесс окончил выступление. Слушатели очнулись от очарования, навеянного его музыкой и взорвались бурным громким восторгом. Тут же послышались выкрики:

— Еще, давай еще!

Но нет, вампир положил гитару, поблагодарил публику, и с легкой улыбкой, не отрывая взгляда от Мары, подошел к ней. Властно обняв и притянув к себе, заглянул ей в глаза.

— Да ты пьян! — заявила Мара, но ее взгляд говорил совершенно о другом.

— Как и ты! — весело ответил ей он. — Может оставим публику веселиться дальше, а сами поедем домой? Ты же этого хочешь?

— Да, этого, — ответила она, не отводя глаз.

Место Гриесса на сцене занял кто-то другой, в соседнем зале начиналась игра в фанты, и зал они покинули практически незаметно. Только Жанна улыбнулась и задорно подмигнула вампиру. «Должок за мной!» — раздалось в ответ в ее голове. И, не выпуская Мару из объятий, он направился к выходу.

Сидя в карете, везущей их домой, Мара положила голову ему на плечо и шаловливо спросила:

— А что дома делать будем?

— Для начала я спою, хочешь? Лично для тебя одной, ту песню, что я написал, пока мы добирались назад из Орэкса.

— Конечно, хочу! Спрашиваешь! А та, что в академии пел, чья была?

— Тоже моя, у меня было много свободного времени, — ответил Гриесс, усмехнувшись.

Дом встретил их темнотой и тишиной.

— А где все? — с удивлением воскликнула она.

— Ну ты даешь! Сама же всех отпустила праздновать.

Мара призадумалась: точно! Пока она сосредоточенно крутилась перед зеркалом, Эйлин о чем-то таком спрашивала.

— Такое со мной впервые, — протянула Мара и, обернувшись к Гриессу заявила, — Это ты виноват!

— Я-то тут при чем?

— За этот почти год я перестала полагаться только на себя, ты лишил меня самостоятельности.

— Так это же хорошо! Мужчина и должен лишать женщин самостоятельности, и не только, — он усмехнулся.

— Но ты-то вампир! — громко сказала она и, открыв дверь, первой вошла в дом и поднялась в гостиную.

— Вот только давай не будем сейчас опять поднимать эту тему. Да, вампир, и ничего с этим не поделаешь. Какой есть!

Его глаза хищно блеснули в темноте комнаты. Мара нашла это возбуждающим и поспешила зажечь свечи, разгоняя наваждение. Она присела на диванчик, с удовольствием скинула туфли и пошевелила пальчиками ног. Взявшись за диадему на голове, поинтересовалась.

— А почему не снял с нее иллюзию? Она уже никому не нужна.

— Мне нужна, — ответил ей Гриесс, подавая бокал с вином. — В этой короне ты мне особенно нравишься.