Гридень и Ратная школа! - [34]

Жестоко? Возможно, но так было надо. Если не продемонстрирую злобу и остановлюсь раньше сроку, то быть беде. Мотыга нанёс урон моей чести, а значит, должен я продемонстрировать всем окружающим, что честь для меня — не пустой звук или какой же я тогда славиец?

А ежели и зайду дальше положенного, то меня обязательно остановят — если не другие новики, так сам Неждан.

Вон он стоит неподалёку да на драку поглядывает. Притом недовольно так зыркает, что сразу становится ясно, на кого ставку делал. Хотел гридень, чтобы Мотыга меня как следует отлупил, поэтому и на битву дозволение дал. По той же причине он и Сварогову науку запретил в бою использовать. Ну оно и понятно, если б обратился я к искре Небесного кузнеца, то у Мотыги супротив меня и вовсе шансов не осталось. А их и так не сказать, чтобы много было. Ещё после первой нашей стычки я сразу смекнул, что Мотыга хоть и здоровый лоб, но драться не приучен. Иначе чего бы ему от одного тычка в нос слезы лить? Сразу видно, не привык он удары сносить, а это в драке главное.

— Всё Культяпка окстись! — наконец-то подал голос Неждан. — Хватит с него.

Я ещё раз для видимости замахнулся, чтобы окружающие уж наверняка поверили в мою напускную ярость.

— Я кому велел прекратить?! Это приказ!

Вот теперь можно и остановиться — дело сделано. Дружбы я этой дракой не сыскал, зато уважать себя заставил — это-то мне и нужно было. А иначе как без железного авторитета в военную верхушку пробиваться? Одними изобретениями сыт не будешь, признание среди других армейцев тоже играет роль, притом немалую.

— Все построились! — гаркнул Неждан, а затем подошёл к поверженному новику. — А ты чего разлёгся, бестолочь? Давай дуй в лечебницу, а как закончат тебя врачевать, то приходи на полигон, где у нас первое занятие было.

К тому моменту, как Неждан закончил разглагольствовать, мы уже построились и ждали дальнейших указаний. Впрочем, долго нам так стоять не пришлось, довольно скоро гридень отдал команду “За мной!” и повёл нас в сторону того самого полигона.

По пути я то и дело ловил на себе взгляды сослуживцев и не было среди них осуждающих — новики смотрели с уважением и пониманием. Я всё же добился своего, а значит, ещё на шаг приблизился к заветной цели.

Как оказалось, на полигоне нас уже ждали. Ещё издали я приметил Твердислава, а подойдя чуть ближе углядел ещё и деревянный ящик у его ног.

— Чего плетётесь, как бабы беременные с коромыслом промеж булок?! — издали “поприветствовал” нас сотник.

Ну мы и ускорились, а куда деваться? Пришлось слегка пробежаться.

И только когда замерли мы по струнке напротив сотника, тот соизволил продолжить.

— Что есть сильнейшее оружие славийцев? — внезапно задал он вопрос. — Бронированный кулак корпуса богатырей? Нет! Витязей полки? Нет! Танки? Ружья? Может кулаки? Нет, нет и нет! Единство! Единство, что позволяет нашему народу мужественно противостоять всему миру! И мы сварожичи одни из тех, кто укрепляет это самое единство. Нашими патронами делятся на передовой, в вырытых нами траншеях пережидают “бури”, одно наше присутствие уже вселяет твёрдость в солдат, ведь свято верят они, что пока мы рядом их винтовки не заклинят, а штыки не затупятся. Так не подведите же их и достойно освойте Сварогово науку!

С этой проникновенной речи и началось наше обучение. Перво-наперво Твердислав раздал каждому из новобранцев, за исключением меня, по обычному камню, а затем повелел:

— Щупайте его, катайте в руках, нюхайте, да хоть грызите. Хочу я, чтобы сроднились вы с камнем и поняли какова его суть.

Ожидаемо, обычный камень — это и впрямь лучший тренажёр для начинающих сварожичей. Столь простой минерал будет в разы проще освоить, чем ту же сталь. Да и банально, камень ближе к нашим корням. Разве не он стал первым орудием человека?

Заняв остальных новиков, Твердислав приблизился ко мне.

— А тебе вот, кусок стали воронённой, — на широкой мозолистой ладони покоился неровно обрезок стального листа. — Чего застыл, бери давай, изучай. С камнем ты вроде и так освоился.

Железка перекочевала ко мне в руки и я тут же усиленно принялся её вертеть, нюхать и едва не облизывать. Ну а чего, не говорить же сотнику, что я такую пластинку и с закрытыми глазами сварганить могу? Из образа выбиваться никак нельзя, а вот слегка ускорить обучение — это пожалуйста.

Через пяток минут я уже стоял напротив старого сварожича и преданно заглядывал тому в глаза.

— Господин сотник, я всё.

— Чего “всё”, на солнышке разморило что ли?

— Да нет, с железякой всё. Думаю, смогу я её сковать.

— Да ты, должно быть, шутишь малец, сталь эта непростая, а оружейная. Ты ж её раньше и видеть нигде не мог, а сродниться с ней так быстро разве что Небесному кузнецу под силу.

Разумнее было бы отступить, но терпеть было уже невмоготу. Если сейчас развернусь и потопаю обратно железяку щупать, то ещё сильнее отсрочу тот момент, когда смогу наконец протез сковать. Допускать же этого никак нельзя, а значит, нужно доказать сотнику, что схватываю я на лету и даже самые сложные задачки мне по плечу.

— Господин сотник, дозвольте попробовать, — бросился я в омут с головой. Назад дороги не было, пан или пропал.