Грезы президента. Из личных дневников академика С. И. Вавилова - [38]

Шрифт
Интервал

Но бесконечный пред всяким ничто
Ты – что зовется в мире конечным
Но ни ничто, никогда ни ничто
‹…›
Горе и ужас, знание вкусившим,
Пред бесконечным мы только ничто
Но в осмысленьи безумном забывши
Что пред ничем мы великое «что».
10 октября 1909
Все глубже, все острее входит яд
Уж мысли мало правды говорят
Уж даже в отрицание я веру потерял
И чем-то странно, странно-страшным стал
Нигде, ни в чем не вижу ничего
Забыл я все, не знаю своего
Я стал мертвец, я мертвым камнем стал
Но камнем понимающим, что мертв
Я живо понял смерть свою
О жизни, как мертвец пою
А в смерти я живу, живу.
24 октября 1909
Нет зацепок
Мир так гладок
Он так крепок
Он так гадок,
Говорю не понимая
Потому что мир – я тоже
Моя жалоба немая
Отблеск гадкого того же
Проклиная, проклинаю
Я проклятие свое же
Принимая, принимаю
Я проклятие все то же
Неизбежно, неизбежно
Мне, вращаясь в диком круге
Бунтовать, причем мятежно
От себя бежать в испуге
От себя бежать в себя же
Что же хуже, что же гаже.
4 ноября 1909
Зубы болят; голова не в порядке
Надо писать, а о чем? Темы нет
Время летит, уж ноябрь, скоро святки
Кончится год. А итог? Винегрет
Мысли запутались, да и не хочется
Стройности, ясности, все чепуха
Все, как в мятель, полоумное носится
Все, как загнившая грязь, шелуха
Зубы болят; вот конец и начало
В этом мне все, иль сознанье всего
О если б всюду, как тень не торчало
Грозное око «я» моего.

1910

1 февраля 1910
О луна
Из окна
На тебя я гляжу
За полетом твоим
Я страдая слежу
Я лишь только взглянул
Серп твой вдруг потонул
И скрываясь она
Вся насмешкой полна
Зашептала вдруг мне
Позабудь о луне
И часы и луна
Ерунда лишь одна
И разгадку тая
«Сила все ж ведь твоя»
Говорила луна
Вся насмешкой полна
9 февраля 1910
Плачь! Ори! Кричи! Визжи!
Череп об стол размозжи
«Две души во мне живут»
И на части меня рвут
И не борятся оне
Обе точно, как во сне
Вместе, рядом, бок о бок
И не знаются, о Бог!
Может даже третья есть
Но довольно пары несть
Вот вопрос: душа какая,
От которой дурака я
Здесь ломаю из себя
Если б в бой вступили души
Превратились бы все в туши
Или в трупики верней
Жить бы было бы складнее
Воцарилась бы едина
И себя-то я скотина
Почитал за господина
Над собой самим
Ах над собой самим
26 февраля 1910
Однажды, с «Бранда» кажется вернувшись
Разделся я, и лег спокойно спать
И в миг заснул, в подушку весь уткнувшись
Но… это присказка, не лучше ль уж начать…
Итак… вдруг очутился я пред телескопом
Он бесконечно все светила приближал
И удивлялся я, в восторге весь дрожал
Все было близко, как под микроскопом
Я все кругом забыл, мой глаз слился с стеклом
Я о себе забыл, забыл, что я смотрел
(N. B.) Чепуху свою, я, конечно, сознаю
Забыл о времени грядущем и былом
Вне времени, в пространстве я летел
Иль нет, передо мною все кругом летело
Я ж растерял себя, глаза свои и тело
Растаял я, и уж смотрел ни я
Бездушная была субстанция моя
             А нет! Все видел Я
             Все видела субстанция моя
             И все лишь врал и вру, скажу уж не тая
             И не хочу все врать, Я Я, Я Я
31 июля 1910
Снова август, дождик, тучи
Рим, Равенна… далеко
Предо мною книжек кучи
Так уютно и легко
Снова будут снег и вьюги
Снова будет бодрый труд
Не мечтаю я об юге
Веселей за книжкой тут
В книге счастье, в жизни – горе
Для чего же в горе жить
И не лучше ль в книжном море
Жизнь живую утопить.
26 сентября 1910
Попытаемся воскреснуть
Хоть пришлось бы даже треснуть
             Для того
В жизни двух путей мне нету
Иль к науке, или в Лету
             Улететь
Стать собой давно уж надо
Хоть пришлось б все силы ада
             Вызывать

1911

20 февраля 1911
Как ни живи – жизнь проживется
Как ткань ни тки – нить оборвется
 –
Жизнь себе строю, ломаю, борюся
Жизни одной, а не смерти боюся
 –
Смерть окончанье – жизнь есть работа
Смерть беззаботность – жизнь есть забота
 –
Я архитектор? Иль кирпичи я
Повар иль блин у вселенской печи я
 –
Если я – блин, до меня мне нет дел.
Если я – повар, чтоб блин не сгорел
Я наблюдаю

1912

12 января 1912
Жизнь и наука! Это так тонко
Есть между ними друзья перепонка
Но на сегодня ее разорвем
Жизнь и науку в бокале сольем
Пенятся пусть и, волнуясь, клокочат
Юность смеется, юность хохочет
Пьет и смеется, смеется и пьет
Жизни в науке дорогу дает.
16 июля 1912
О пойми, что все проходит,
Что прошедшее – исчезло,
Настоящее – лишь призрак,
А грядущее – исчезнет.
Посмотри и ты увидишь,
Что прошедшее лишь в книгах
Настоящее в картинах
В переливах звуков чудных
И что вечное – наука
Позабудь юдоль земную,
Заведи библиотеку,
И поставь на полках длинных
Томы Пушкина и Гете
Галилея и Ньютона,
Перелистывай альбомы
Наслаждайся Леонардо
Ботичелли иль Джорджоне
Или Гаусса раскрой ты
И гармонии науки
Насладишься дивным строем
Позабудь, что есть другие,
Позабудь, что мир вертится,
Что умрешь ты неизбежно.
Сон и явь пусть незаметно
Чередуются друг с другом

1913

12 марта 1913
Года идут… И с ужасом гляжу
На то, что пройдено и что пройти осталось
И с трепетом слежу, чтоб не распалась
Мечтаний ткань, которую вяжу.
28 марта 1913
Я ни философ, ни поэт
Я ни ученый, ни художник
Во всех ремеслах я сапожник
И мне на свете клетки нет.
24 июня 1913
В глубине в неясном шуме
Буйный Рейн ворчит
Свод небес, как ночь угрюмый
Бурей мне грозит
Но иду я твердым шагом
Выше, к небесам
И кудесникам и магам

Рекомендуем почитать
Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки

Эта книга – увлекательный рассказ о насыщенной, интересной жизни незаурядного человека в сложные времена застоя, катастрофы и возрождения российского государства, о его участии в исторических событиях, в культурной жизни страны, о встречах с известными людьми, о уже забываемых парадоксах быта… Но это не просто книга воспоминаний. В ней и яркие полемические рассуждения ученого по жгучим вопросам нашего бытия: причины социальных потрясений, выбор пути развития России, воспитание личности. Написанная легко, зачастую с иронией, она представляет несомненный интерес для читателей.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки прошедших лет

Флора Павловна Ясиновская (Литвинова) родилась 22 июля 1918 года. Физиолог, кандидат биологических наук, многолетний сотрудник электрофизиологической лаборатории Боткинской больницы, а затем Кардиоцентра Академии медицинских наук, автор ряда работ, посвященных физиологии сердца и кровообращения. В начале Великой Отечественной войны Флора Павловна после краткого участия в ополчении была эвакуирована вместе с маленький сыном в Куйбышев, где началась ее дружба с Д.Д. Шостаковичем и его семьей. Дружба с этой семьей продолжается долгие годы. После ареста в 1968 году сына, известного правозащитника Павла Литвинова, за участие в демонстрации против советского вторжения в Чехословакию Флора Павловна включается в правозащитное движение, активно участвует в сборе средств и в организации помощи политзаключенным и их семьям.


Syd Barrett. Bведение в Барреттологию.

Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.


Ученик Эйзенштейна

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь, отданная небу

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

Нину Михайловну Субботину (1877–1961) можно по праву назвать Стивеном Хокингом российской науки. Одна из первых российских женщин-астрономов, она получила профессиональное образование, но не могла работать в научном учреждении из-за тяжелой болезни, перенесенной в детстве. Создав собственную обсерваторию, Субботина успешно занималась наблюдательной астрономией и изучением солнечно-земных связей. Данные ее наблюдений регулярно публиковались в самых престижных международных астрономических журналах. Но круг ее интересов был значительно шире.


Загадка «Таблицы Менделеева»

Согласно популярной легенде, Д. И. Менделеев открыл свой знаменитый Периодический закон во сне. Историки науки давно опровергли этот апокриф, однако они никогда не сомневались относительно даты обнародования закона — 1 марта 1869 года. В этот день, как писал сам Менделеев, он направил первопечатную Таблицу «многим химикам». Но не ошибался ли ученый? Не выдавал ли желаемое за действительное? Известный историк Петр Дружинин впервые подверг критике общепринятые данные о публикации открытия. Опираясь на неизвестные архивные документы и неучтенные источники, автор смог не только заново выстроить хронологию появления в печати оригинального варианта Таблицы Менделеева, но и точно установить дату первой публикации Периодического закона — одного из фундаментальных законов естествознания.


Ошибки в оценке науки, или Как правильно использовать библиометрию

Ив Жэнгра — профессор Квебекского университета в Монреале, один из основателей и научный директор канадской Обсерватории наук и технологий. В предлагаемой книге излагается ретроспективный взгляд на успехи и провалы наукометрических проектов, связанных с оценкой научной деятельности, использованием баз цитирования и бенчмаркинга. Автор в краткой и доступной форме излагает логику, историю и типичные ошибки в применении этих инструментов. Его позиция: несмотря на очевидную аналитическую ценность наукометрии в условиях стремительного роста и дифференциации научных направлений, попытки применить ее к оценке эффективности работы отдельных научных учреждений на коротких временных интервалах почти с неизбежностью приводят к манипулированию наукометрическими показателями, направленному на искусственное завышение позиций в рейтингах.


Упрямый Галилей

В монографии на основании широкого круга первоисточников предлагается новая трактовка одного из самых драматичных эпизодов истории европейской науки начала Нового времени – инквизиционного процесса над Галилео Галилеем 1633 года. Сам процесс и предшествующие ему события рассмотрены сквозь призму разнообразных контекстов эпохи: теологического, политического, социокультурного, личностно-психологического, научного, патронатного, риторического, логического, философского. Выполненное автором исследование показывает, что традиционная трактовка указанного события (дело Галилея как пример травли великого ученого церковными мракобесами и как иллюстрация противостояния передовой науки и церковной догматики) не вполне соответствует действительности, опровергается также и широко распространенное мнение, будто Галилей был предан суду инквизиции за защиту теории Коперника.