Грёзы о Закате - [58]

Усадьба Алесю нравилась огромностью внутреннего пространства и местом расположения на высоком берегу, где и в жаркий день веет сквозной ветерок. Обустройство усадебного хозяйства, по мнению городского человека, было великолепно тем, что здесь всё раздельно: конюшня, коровник и курятник были выстроены далеко от хором, трава не вытоптана повсеместно. Во всём была продуманность, и всё в хозяйстве говорило об устоявшихся традициях и понимании. Самыми примечательными ему казались обереги — черепа коней — на частоколе и на охлупе дома.

Рубахи приглянулись Алесю.

— Вы, княже, лучше этих рубах в нашем краю не найдёте. Когда-то мы продавали их в Волине знатным людям. Там за каждую рубаху серебром нам платили. Варяги увели нашу лодью.

— В Царьграде за одну рубаху золотую номисму дают, и я вам даю по одной монете каждой.

— Тогда уж весь товар берите. А вы, княже, надолго у нас?

— Надолго, — улыбнулся Алесь. — Сегодня к вам в селище наведаюсь.

— Вчерась к нам изборские пожаловали за товаром.

— Вот как? И много их?

— К нам четверо явились, и все верхом. Они товар-то со всех селищ собирают.

— А к вам за рубахами?

— Если бы?! За белым товаром!

— Что за белый товар у вас?

— Так двух девиц уведут. Хотели больше, да старейшина уговорил. После мора обезлюдело наше селище.

Алесь чуть было не ругнулся. Сдержался. Не подобает князю ронять честь матерными словами. Поблагодарил и поднялся с ворохом рубах и портов к себе в светёлку. Скинул с себя заморское одеяние, натянул свой камуфляж, надел перевязь для походов-переходов. Длинная рукоять нового меча грозно выглядывала из-за его плеча. В дверях столкнулся с Велемиром.

«А ведь молод да зелен! Вчера показался мне взрослее летами» — этакое восклицание и оценка мелькнули в голове

— Ты, княже, куда собрался? — спросил сын волхва, взирая на меч Алеся.

— Подышу воздухом да на людей погляжу в селище.

— Возьми, княже, меня с собой. Всех и всё здесь знаю.

— Возьму, но с одним условием: будешь меня слушаться во всём. Всем меня представляй как стрыя иль дядю своего.

— Лады, стрый!

Провёл-показал сын волхва оба конца убогого селища, в котором заметно выделялись единственные хоромы, принадлежащие старейшине. Многие избы в конце кривичей осели да покосились, а небольшие лачуги в словенском конце, построенные наспех, казалось, свидетельствовали о ленивых хозяевах. В какой-то мере убожество скрывали кусты акации да уже отцветающая сирень.

— Что же так бедно живёте? Лес ведь кругом. Бери да строй!

— С богатых варяги по три шкуры дерут. А раз беден, так по одной. Потому-то не хотят наши строиться. Хоронят-прячут добро в глухих местах. Варяги всегда у старейшины Велигора живут и кормятся.

— Веди к старейшине, — приказал стрый Алесь, вытащил из-за спины меч и добавил: — Дойдём, так там не путайся у меня под ногами. Схоронись где-нибудь.

Варяги-изборяне уже были готовы покинуть селище. Их рожи лоснились от жирного мяса, глаза были навеселе от выпитого медка, а возможно, от предвкушения утех с рабынями. Путь до Изборска совсем не близкий, и, как сказал Велемир, Вревка-селище — не первое и не последнее место сбора белого товара.

«Ныне рабы и рабыни — самый ходовой товар в Еуропии. Но мы это пресечём» — так самонадеянно подумал Алесь, подходя к хоромам старейшины.

Широкие ворота распахнуты настежь; во дворе — только бабы да старейшина, с угодливым видом внимающий старшому из братков-варягов; кони уже взнузданы, двух братков не видно; девицы в стайке пугливо жмутся друг к другу; рыдают матери девушек из Вревки.

Варяг, оторвавшись губами от братины с мёдом, утешал матерей:

— Богатые люди купят девиц. В богатых домах, а не в ваших развалинах девицы будут жить.

Взглянув мельком на мужика в чужеземной одёже, варяг уставился на молодого Велемира и взревел:

— Вот он блядин сын, что Несула убил. С ним Несул ушёл…

Варяг не договорил фразу, вытащил меч из ножен и бросился к Велемиру. Тот, вооружённый лишь ножом, попятился к выходу. Молодой парень в странной одежде, прятавший меч за спиной, не дал варягу свести счёты с Велемиром. Сверкнул клинок — и голова варяга полетела в открытые ворота.

Старшой браток призывно кликнул своих и по-медвежьи двинулся на пришельца. Два раза скрестили они мечи, а третьего звона не последовало: клинок человека в пятнистой одёже проткнул горло старшому.

Двое выбежали из дому. Тому варягу, что замешкался из-за щита, повезло: прожил на минуту дольше, отразив несколько ударов. Чужеземец, осмотрев кольчугу варяга, которую рубанул его меч, и глянув на свой клинок, произнёс никем не понятую фразу:

— Ну'с, предположим, не булат, но на уровне.

Старейшина, окаменевший было от зрелища молниеносной расправы с варягами, хриплым голосом спросил:

— Хто ты?

— Мой стрый, князь Алесь! — гордо представил Велемир чужеземца.

— Што ты содеял, княже? Ты, Велемире, таксама виновен! Изборяне таперича всей дружиной придут, всех нас в полон погонят.

Грубо и насмешливо отвечал чужеземец:

— Не ссы, Велигор! Боги мне помогали. Божья кара постигла ворогов! Сожгите их. А коней селищенским мужикам раздай. А если дружки этих пожалуют, дай мне знать.

Женщины и девушки, всхлипывая, кланялись и благодарили: