Грезы о Вавилоне - [12]

Вот изверг!

Чтобы привести план в действие, ему требовался только один компонент. Превратив людей в теней-роботов, он складывал их, как газеты, в тайном хранилище неподалеку и дожидался часа, когда их, словно искусственную ночь, можно будет выпустить в мир.

26. Фокусник

Шшупращще. Шшупращще.

Вдали я услышал звук, нацеленный в меня, но разобрать, что это, не мог.

— Прошу прощения. Прошу прощения.

Звук был словами. Вавилон повалился набок и остался лежать.

— Прошу прощения, К. Зырь — это ты?

Я поднял голову, бесповоротно вернувшись в так называемый реальный мир. Голос принадлежал моему старому товарищу по оружию с Гражданской войны в Испании. Я не видел его много лет.

— Ну, будь я… — сказал я. — Сэм Хершбергер. Те ночи в Мадриде. Вот были денечки.

Я встал, и мы пожали друг другу руки. Мне пришлось пожимать ему левую — правой не было на месте. Я вспомнил, когда ему ее оторвало. Для Сэма то был неважный день, поскольку Сэм работал профессиональным жонглером и фокусником. Посмотрев на оторванную руку, упавшую на землю, Сэм только и смог вымолвить:

— Вот трюк, который я никогда не смогу повторить.

— Ты, похоже, был где-то за миллион миль отсюда, — сказал он теперь, годы спустя, в Сан-Франциско.

— Я замечтался, — ответил я.

— Совсем как в старину, — сказал он. — Похоже, половину того времени, что я знал тебя в Испании, тебя там вообще не было.

Я решил сменить тему.

— И чем ты нынче занимаешься? — спросил я.

— Работаю не меньше любого однорукого жонглера или фокусника.

— Все плохо, а?

— Да нет, грех жаловаться. Я женился на одной хозяйке салона красоты, а у нее пунктик насчет недостающих частей тела. Иногда она мне намекает, что я был бы вдвое сексуальнее, если б у меня осталась только одна нога, но так уж вышло. Гораздо лучше, чем зарабатывать на жизнь.

— А как же Партия? — спросил я. — Мне казалось, они тебя любят.

— Они меня любили, когда у меня было две руки, — ответил он. — А с одной я им ни к чему. Меня запускали на разогрев, когда в долине нужно было фермеров вербовать. Те собирались поглядеть, как я жонглирую и показываю фокусы, а потом слушали про Карла Маркса, про то, какая великая Советская Россия, про Ленина. Да ладно, давно это было. В конце концов, надо и дальше двигаться. Если не будешь, можно травой порасти. А ты чем занимался? В последний раз, когда мы виделись, у тебя в заднице была пара пулевых отверстий, и ты собирался стать врачом. Как тебя вообще в задницу подстрелили? Насколько я помню, фашисты были у нас по левому флангу, за нами никого, а ты сидел в траншее. Откуда же пули прилетели? Вот что осталось для меня загадкой навсегда.

Я не собирался ему рассказывать, что поскользнулся, когда ходил по большой нужде, и сел на собственный пистолет, отчего тот выстрелил и проделал две аккуратные дырки сквозь обе мои ягодицы.

— Столько воды утекло, — ответил я. — Мне больно даже думать об этом.

— Я тебя понимаю, — сказал он, глядя на то место, где раньше была его рука. — Ну, и стал ты в результате врачом?

— Нет, — ответил я. — Там все получилось не очень так, как я рассчитывал.

— И что ты сейчас делаешь?

— Я частный сыщик, — сказал я.

— Частный сыщик? — сказал он.

27. Барселона

В последний раз я видел Сэма в Барселоне в тридцать восьмом. Он был чертовски хорошим жонглером и фокусником. Руку его очень жалко, но мне показалось, что он использовал ее отсутствие как нельзя более себе на руку. Надо уметь обходиться.

Мы немного повспоминали Гражданскую войну в Испании, а потом я развел его на пять баксов. Никогда своего шанса не упускаю.

— Кстати, — сказал я. — Ты вернул мне ту пятерку, которую я тебе одолжил в Барселоне?

— Какую пятерку? — спросил он.

— Ты что, не помнишь? — сказал я.

— Нет, — ответил он.

— Ну и ладно, — сказал я. — Подумаешь. — И начал было менять тему…

— Минуточку, — сказал он. Сэм всегда был бессовестно честным человеком. — Я не помню, чтобы занимал у тебя пять долларов. Когда это случилось?

— В Барселоне. За неделю до того, как мы уехали, но не стоит об этом.

Все нормально. Если не помнишь, я не хочу тебе напоминать. Что прошло, то прошло. Забудь. — И я снова начал менять тему.

Через несколько мгновений, отдав мне пять баксов, он с недоуменным лицом зашагал по Вашингтон-стрит и прочь из моей жизни.

28. Бригада Авраама Линкольна

Гражданская война в Испании случилась давно, однако я был рад, что много лет спустя она принесла мне пять долларов. На самом деле, я никогда не восторгался политикой. Не затем я вступал в Бригаду Авраама Линкольна. Мне казалось, Испания похожа на Вавилон. Сам не знаю, с чего мне это в голову взбрело. Мне много чего взбредало в голову насчет Вавилона. Некоторые бредни — прямо в яблочко, а другие — недопеченные. Трудность только в том, что одни от других отличить сложно, но в конце все всегда утрясается. По крайней мере — для меня, когда я грежу о Вавилоне.

Тут я вспомнил, что мне по-прежнему нужно позвонить, но несколько секунд не мог сообразить, куда — в Вавилон или маме в Миссионерский район.

Все-таки маме.

Я обещал ей позвонить и знал, что она расстроится, если я этого быстро не сделаю, хотя разговаривать нам было не о чем, ибо мы терпеть друг друга не могли и постоянно ссорились по единственному поводу.