«Грейхаунд», или Добрый пастырь - [34]

– Это мой поднос, – сказал Краузе. – Давайте сюда.

Уотсон поднял его и поставил на священный стол.

– Уверен, все остыло, сэр, – сказал Уотсон. – Давайте пошлю за новым.

– Рассыльный. Принесите мне еще кофейник. Сами принесите, буфетчику не поручайте.

– Есть, сэр.

Однако теперь, вспомнив про голод и жажду, Краузе был не в силах дождаться нового подноса. Он нащупал кофейник, все еще наполовину полный. Чашка куда-то задевалась, но это не имело значения. Краузе поднес ледяной кофейник к губам. Он пил и пил, а когда почувствовал во рту гущу, то проглотил и ее. Есть хотелось зверски. Рука в перчатке наткнулась на сэндвич. Краузе поднял его обеими руками и жадно в него вгрызся. Сэндвич был как из холодильника, черствый и кляклый одновременно, но Краузе все равно откусил большой кусок и с наслаждением прожевал. Между кусками хлеба лежал большой ломоть солонины, щедро приправленный майонезом, а на солонине – толстые кольца сырого лука. Только один лук и сохранял еще какую-то жизнь; майонез впитался в хлеб, со второго укуса стало ясно, что нижний ломоть промок в расплескавшихся сливках, а с третьего – что на верхний кусок попала морская вода, вероятно брызги, залетавшие в выбитое окно. Однако все это не имело значения. Луковые кольца хрустели на зубах, пусть даже хлеб раскисшей массой прилипал к нёбу. Краузе кусал, жевал и проглатывал в темноте. На четвертом укусе губы подстерегало крайне неприятное ощущение – прикосновение к меховой перчатке, которой он держал сэндвич, а на пятом к вкусу хлеба добавился вкус перчатки.

– Эхосигналы позади корабля! – раздалось из переговорной трубы. – Пеленг ноль-ноль-пять, дистанция две тысячи.

– Руль лево на борт. Курс ноль-ноль-пять, – скомандовал Краузе, по-прежнему держа в левой руке остаток сэндвича.

Это должна быть та же лодка, которую они раньше вынудили погрузиться. Вот же настырный немец! Его дважды обстреляли, потом закидали глубинными бомбами, а теперь он всплыл и, надо думать, спешит снова догнать караван.

– На румбе ноль-ноль-пять, – доложил рулевой.

– Цель смещается на восток, – сказала переговорная труба. – Курс ноль-восемь-пять, насколько я пока могу судить. Пеленг ноль-ноль-шесть. Ноль-ноль-семь.

– Право помалу. Курс ноль-один-ноль, – скомандовал Краузе.

Тактическая проблема, почти идентичная прежней. Отрезать подлодке путь к конвою. Открывать огонь или нет? Лучше придержать огонь до тех пор, пока не удастся подойти на минимальную дистанцию. После первого же залпа она погрузится. В такой кромешной тьме есть шанс подобраться к ней незамеченным.

– Капитан – артчасти. «Огонь не открывать».

Он вышел на крыло мостика. Странно было кричать изо всех сил в темноте и ветреной тишине при всей нелепости страха, что его услышат на подлодке в миле отсюда.

– В миле по курсу – всплывшая ПЛ. Смотрите в оба!

Он сделал неосторожный шаг и чуть было не поскользнулся на обледенелой палубе, а ухватившись за поручень, понял, что раздавил меховой ладонью перчатки недоеденный кусок сэндвича. Вот же мерзость! Краузе порадовался, что не видит этого в темноте. Он попытался вытереть поручень.

– Пеленг цели ноль-ноль-восемь. Дистанция один-восемь-ноль-ноль.

Они сближались с подлодкой.

– Рация, сэр, – сказал Уоллес.

Дикки, Гарри и Орел. У них множество контактов, они ведут ожесточенный бой впереди конвоя, а он снова позади. Однако пока у него тут контакт, он не может прийти им на помощь. Станут ли они думать о нем хуже? Краузе не переживал за себя, но опасался за единство эскорта.

– Экран рябит, сэр, – произнес из переговорной трубы голос Чарли Коула – тот, как всегда в критическую минуту, был в штурманской. – Но пеленг вроде более или менее постоянный. Ноль-ноль-восемь – ноль-ноль-семь. Дистанция один-шесть-ноль-ноль. Один-пять-ноль-ноль.

Впередсмотрящие на подлодке сперва увидят носовую волну «Килинга» – что-то смутно белеющее в темноте. Приглядятся. Краузе пытался вообразить, что они будут делать. Носовую волну они увидят раньше, чем сам корабль, и смогут примерно определить его курс раньше, чем различат надстройки. Это сообщит им практически всю нужную информацию: отставшее от каравана судно шло бы почти на восток, а не почти на север. А скорость – двенадцать узлов, которые делает «Килинг», – доскажет остальное. В «Килинге» опознают противника, взвоют сирены, лодка погрузится еще до того, как с нее увидят сам эсминец или акустик услышит характерный звук винтов. А если изменить курс на более восточный и снизить скорость до восьми узлов? Это может обмануть врага, и на сходящихся курсах они сблизятся еще больше. Краузе отбросил эту мысль, ужаснувшись, что она вообще пришла ему в голову. Так можно получить торпеду; в горячке охоты он позабыл, что враг располагает смертоносным оружием. Он рефлекторно потер нос и запоздало вспомнил о раздавленном сэндвиче. Теперь на носу чувствовался холодный майонез.

– Локатор докладывает контакт, сэр. Ноль-ноль-пять. Дистанция неопределенная.

– Очень хорошо.

Огромная, невероятная удача.

– Вы отметили расхождение пеленгов, Чарли?

– Да, сэр, – сказал Чарли.

Это возможность согласовать радар с куда более точным гидролокатором.