Грета Гарбо. Жизнь, рассказанная ею самой - [30]

Но так сложилась моя судьба: уплывая в Нью-Йорк, я совсем не задумывалась о том, что могу не вернуться, да и мой наставник Стиллер был настоящим космополитом, для которого границы не преграда. Потом, оставшись одна, я послушала Харри Эдингтона и сделала карьеру в Голливуде, многим ради нее пожертвовав. Права ли? Не знаю. И никто этого сказать не сможет, потому что никто не знает, как сложилась бы моя жизнь, вернись я в Швецию.

Думаю, не стоит жалеть ни о чем, хотя с Голливудом я была связана пятнадцать лет, а привязана к нему всю свою жизнь. Уйдя из Голливуда, невозможно избавиться от его влияния, особенно если ты звезда. Даже переезд в Нью-Йорк помог мало. Нет, студия оставила меня в покое, деньги были, но не было свободы.

Тысячу раз повторяла и могу повторить еще столько же раз: я очень хочу, чтобы меня оставили в покое! Не забыли, даже не перестали узнавать на улицах или интересоваться моей жизнью, но оставили в покое, чтобы не приставали с вопросами, не просили об интервью, не просили автографы.

Грета Гарбо осталась на пленке, помните ее, а от меня отстаньте. Я много лет играла Грету Гарбо, позвольте мне жить своей жизнью вне экрана, жизнью Греты Ловисы, хотя и сильно изменившейся за прошедшие годы.

Эдингтон однажды говорил мне, что в самом начале двадцатых годов, еще до нашего со Стиллером приезда в Америку, Торговая Палата США опубликовала в газетах призыв ко всем сумасшедшим, осаждающим Голливудские холмы. Суть его была в напоминании, что из 100 000 тех, кто собирается у подножия, желая пробиться к вершине, только пятеро ее достигают. Остальные 999 995 человек становятся безработными, неудачниками, разрушают свои жизни, вместо того чтобы делать карьеру или просто хорошо работать в другой области.

Какого же размера должно быть бедствие, чтобы Торговая Палата решилась на такое заявление!

Я об этом заявлении не подозревала, да если бы и читала?.. Кого когда-либо останавливали чужие неудачи? Каждая девушка мнит себя Золушкой, каждый прибывающий в Голливуд актер считает, что уж ему-то удача улыбнется обязательно, потому остальным и не улыбалась, что ждала именно его.

Я не ожидала никаких подарков судьбы, не ждала Синюю птицу, я просто следовала за Стиллером, а когда в Голливуде осталась одна (у Стиллера был фильм, у меня нет), просто попыталась хоть что-то делать, чтобы на что-то жить.

Не все роли в Голливуде были глупыми, не за все мне стыдно, получив право выбирать сценарии (было бы из чего!) и партнеров, я получила возможность дышать хотя бы время от времени. Мне кажется, удались Маргарита Готье, королева Христина, Мария Валевская… судить о второй Анне Карениной сложно, в памяти все еще та, первая, с Джоном Гилбертом в роли Вронского…

Маргарита Готье мечта многих актрис, если не всех.

Не очень давно, давая такое редкое для меня интервью, я говорила Свену Броману:

«Не могу сказать, что героиня вызывала у меня какие-то особые симпатии. Достаточно посмотреть, какую профессию она себе избрала. Конечно, роман Дюма я прочитала с большим интересом. Как ни странно, но на эту работу я получила много откликов. Например, мне написала жена Мао Цзэдуна и сообщила, что так часто смотрела фильм, что совершенно испортила пленку. Пришло письмо от дочери Дюма. Она утверждала, что я играю лучше Дузе и Бернар, которых она видела на сцене. Она не сомневалась, что, если бы ее отец посмотрел фильм, то обязательно влюбился бы в меня».

На съемках «Камелии» я часто болела. В перерывах приходилось подолгу отлеживаться в гримерной. Моим партнером был замечательный молодой человек, может быть, чуть-чуть застенчивый – Роберт Тейлор. Он видел, как мне плохо, и делал все, чтобы облегчить мои страдания. Зная, что я люблю музыку, он приносил с собой граммофон и пластинки.

С Джорджем Кьюкором у нас сложились прекрасные отношения. Было снято два финала. Тот, что предложил Кьюкор, я считаю очень удачным. Я подавала Роберту руки и как бы засыпала.

Очень жаль, что Роберт Тейлор умер совсем молодым. Как и я, он много курил, и заработал рак легких. Ему даже не было шестидесяти, когда он умер. На съемках «Камелии» мне стало ясно, что нужно как можно скорее покончить со своей карьерой и вопреки давлению руководства МГМ расстаться с кино. В страшном мире этих людей можно было только погибнуть.

Это верно, совершенно верно. Есть режиссеры, играть у которых легко, потому что они находят твою изюминку и используют ее из фильма в фильм. Это неинтересно – повторять раз за разом даже талантливые находки, гораздо интересней находить каждый раз новое, открывать новые грани своей игры.

Студии нужны деньги, мало кого интересуют творческие искания, еще в первый год мне жестко дали понять, что МГМ не творческий полигон для гениев, а настоящая фабрика грез, но при этом подчиняться следует фабричным законам, а не законам грез. Если для проката лучше Гарбо в ролях женщин-вамп, значит, такие и нужно играть.

Только при заключении второго контракта, получив право выбирать, я могла почувствовать себя свободней. Могла, но не почувствовала, потому что диктат продолжался. Чтобы действительно выбирать, сначала нужно иметь из чего, а большого выбора не было. Не только актеры играют то, что требует студия и публика, сценаристы тоже пишут на потребу.