Грешные - [92]

— Ты не представляешь, как долго я хотел попробовать тебя на вкус.

И потом он поцеловал меня как никто прежде. Мое сердце бешено застучало, словно оно пыталось вырваться из груди. Я стонала, всхлипывала и кричала с каждым прикосновением его языка. Не знаю, смогу ли я это выдержать. Напряжение возросло, поднявшись до точки, граничащей с болью.

Я потянулась к нему, даже не понимая, чего хочу: притянуть ближе или же оттолкнуть, но Рен не предоставил мне и шанса. Отпустив бедра, он поймал мои запястья и одной рукой прижал их к животу. Я едва могла дышать, когда он, самоуверенно улыбнувшись, скользнул в меня одним пальцем.

Все мое тело напряглось, а пальцы беспомощно сжались.

— Рен...

— Тебе нравится, не правда ли? — его дыхание щекотало влажные завитки между ног. — Хочешь еще?

Я кивнула.

— Скажи это, Айви.

Боже, серьезно? Его рука замерла. Что ж, видимо, он был серьезен как никогда.

— Еще, — выдохнула я.

Его улыбка стала откровенно озорной, когда он подключил еще один палец.

— А как насчет этого?

Давление все росло, но тут Рен легонько согнул пальцы, отчего из меня вырвался сдавленный стон, а бедра приподнялись.

— Ах, это та самая точка, да? — его голос звучал гордо и самодовольно, пока он с впечатляющей легкостью маневрировал во мне. — Я хочу слышать, как ты выкрикиваешь мои имя, кончая. Запомни это.

Я никогда не верила, что когда—нибудь от восторга буду выкрикивать чье—то имя, но потом его рот опустился на мой комочек нервов. Чувства взорвались: я извивалась на матрасе, бедра же бесстыдно стремились навстречу Рену. Голова металась по подушке, пока он прижимался к чувствительной точке, покоившейся глубоко внутри меня, и посасывал мой крошечный участок плоти, который, казалось, стал эпицентром всей Вселенной.

Напряжение достигло пика и взорвалось, заставляя выкрикивать его имя, пока волны освобождения овладевали мной, начиная от самого центра и излучаясь до самых кончиков пальцев ног и рук. Тяжело дыша и дрожа, я мысленно повторяла его имя снова и снова, как мольбу, в то время как он медленно убирал пальцы.

Когда он поднялся, я заметила выпуклость в его пижамных штанах. Паря на волнах блаженства, подаренных им, я встретила его на полпути. Сжав бедрами его могучее тело, я нашла его губы и обрушилась на них в поцелуе. Я целовала его, пробуя себя на вкус. Я была опьянена удовольствием, а стремление подарить ему такое же наслаждение немного сводило меня с ума.

Рен сдавленно простонал.

Мое сердце учащенно забилось в груди, когда я ухватилась за пояс его штанов, потянув их вниз по стройным бедрами, опустившись на колени.

— Айви, что...

Раздев его, я взяла в руку твердое и толстое естество. Его бедра дернулись, и он прохрипел:

— Твою мать, Айви, — он посмотрел на меня сквозь полуприкрытые глаза, а по его рельефному животу пробежалась волна дрожи. — Ты хочешь сделать это? Ты уверена?

Вместо ответа я все показала ему. Скользя рукой по всей длине, я упивалась видом его выгнутой спины.

— Проклятье, малышка. Я не ждал ничего взамен.

Обретя дар речи, я посильнее сжала его.

— Я хочу этого.

Он застонал, когда я погладила его.

— Отодвинься назад, — сипло приказал он, — к изголовью.

Я отступала до тех пор, пока моя спина не прижалась к деревянной раме. Рен подобрался ко мне, упершись коленками по обе стороны моих бедер. Я оказалась в ловушке его тела: одна его рука опустилась на изголовье кровати, а вторая обернулась вокруг моей шеи.

Пару раз я делала такое для Шона, но это было так давно и казалось ни с чем не сравнимым. Рен был мужчиной, а Шон... ему не предоставилось такого шанса.

Отогнав эти мысли в сторону, я, пробуя на вкус, поцеловала его так, как он меня. Бедра Рена дернулись, а рука крепче обвила шею. Из него вырвался глубокий, гортанный стон, подсказавший мне, что, может, в мире и есть много девушек, которые делают это намного лучше меня, но он был здесь, со мной.

Я взяла его так глубоко, как смогла. И хотя его тело дрожало, он был осторожен: покачивание его бедер были короткими и быстрыми. Рен сдерживал себя даже тогда, когда я нашла свой собственный ритм.

— Боже, Айви, милая, сладкая моя, — простонал он. — Я не могу позволить...

Рен попытался отстраниться, но я лишь крепче прижалась к нему. Он выкрикивал мое имя, пока кончал. Его сильное тело сотряслось, когда волна освобождения накрыла его. Я оставалась с ним до тех пор, пока его тело не выгнулось, а естество не выскользнуло из моей руки и рта. Рен встал на колени и, наклонившись, запрокинул мою голову и глубоко поцеловал, вопреки всему тому, что мы разделили. Он не отрывался от моих губ до тех пор, пока не положил меня на кровать, прижав к себе под бочок.

Притянув меня ближе, он перевернулся на спину и положил мою голову к себе на плечо. Единственное, что я видела — это его теплую, удовлетворенную улыбку.

Его кудряшки были растрепаны после сна — восхитительно растрепаны после нашего замечательного утра, — когда он повернул голову ко мне.

— Могу я попросить тебя остаться со мной?

Мое сердце пропустило удар, и первая мысль, посетившая меня, гласила, что я хочу остаться с ним.

Я застыла, окутанная ледянящей цепью страха. Блаженное удовольствие, которое мне подарил Рен и которое я подарила ему, рассеялось словно туман. И пока я прижималась к Рену, ужаснейшая мысль пронизила меня.