Грешница - [69]

На этот раз обращение мсье де Моморона было особенно настойчиво. Речь шла о значительной сумме; но и обстоятельства, надо сознаться, были исключительные. Не каждый день получаешь назначение командующим эскадрой, и мсье де Моморон сумел подчеркнуть это в письме, посланном брату с одним из своих офицеров по имени мсье де Галларе, о котором нам еще придется говорить в дальнейшем. Это письмо содержало в себе все доводы, которые могли скорее всего тронуть мсье де Сегирана. Мсье де Моморон говорил в нем о чести их рода и о том блеске, какой придавало их имени пожалованное ему отличие. В мсье де Сегиране это не могло не найти отзвука. Кроме того, мсье де Моморон указывал ему, что так как он, Сегиран, не служит королю ни в войсках, ни на судах, то справедливость требует, чтобы он своими деньгами помог брату нести службу его величеству. Это косвенное споспешествование королевской славе не могло не быть приятно его сердцу. Засим мсье де Моморон переходил к сравнению себя с мсье де Сегираном. В то время как он, Моморон, рискует жизнью на морях, Сегиран свою жизнь проводит в святой тишине супружества, посреди обширных владений и в обществе жены, чья добродетель служит предметом восхищения всех и всюду превозносится не менее, чем ее красота. Так что значат для такого человека, как он, несколько жалких мешков серебра, раз небо еще не послало ему наследников, для которых он должен бы его беречь! Эти слова исторгли у мсье де Сегирана вздох и затронули в нем его тайную тревогу. В его воспоминании мелькнула насмешливая улыбка мсье д'Эскандо Маленького. Увы! Кавалер де Моморон был слишком прав! Что для него, в самом деле, значат несколько тысяч экю, которые мсье де Моморон, к тому же, употребит не на удовлетворение своих страстей, а на то, чтобы поддержать свое достоинство и иметь возможность с еще большим блеском исполнять свой долг! Наконец, мсье де Моморон вполне может и вовсе не вернуться из этой кампании, которая обещает быть весьма тяжелой. Кавалер, он это показал, не более, чем всякий другой, защищен от пуль и ядер, и, если случится несчастье, мсье де Сегиран будет корить себя, что сухо обошелся с братом. А потому все эти размышления привели мсье де Сегирана к исполнению просьбы мсье де Моморона, хотя так много он еще никогда не просил, но не может же командующий эскадрой довольствоваться позаимствованиями простого капитана, и в семье существуют не только обязанности сердца, но и обязанности кошелька. Посылка мсье де Сегирана была очень хорошо принята кавалером де Момороном. Его занятия не позволяли ему приехать поблагодарить брата за звонкую монету, которую привез с собой мсье де Галларе. Действительно, сейчас было как раз то время, когда галеры приводятся в должный вид, чтобы быть вполне пригодными к плаванию. А это, как известно, дело не пустяковое. Мсье де Моморон излагал в своем послании его подробности. После того, как галеры осмолены, проконопачены, снабжены балластом, чтобы быть хорошо удифферентованными, то есть правильно уравновешенными, на них производятся необходимые золочение и покраска, затем приступают к их вооружению пушками и снабжению припасами и провиантом. Ставят мачты и укрепляют снасти. Белят и чинят паруса. Проверяют канаты и якоря. Все это не обходится без изрядного утомления шиурмы и усердного применения плетей и палок. Но зато какой славный и благородный вид бывает у королевских галер, когда они сбросят свою зимнюю форму и готовы к выходу на парусах и веслах! Это великолепное зрелище, и мсье де Моморон не сомневался, что мсье и мадам де Сегиран не откажутся от намерения лично убедиться в этом. А потому он приглашал их сделать ему честь пожаловать к нему на судно, желая показаться им во всем блеске своего нового сана.

Мсье де Сегиран счел нужным не отклонять приглашения кавалера де Моморона. С тех пор, как тот стал командующим эскадрой, мсье де Сегиран проникся к нему уважением, настолько все мы чувствительны, даже те из нас, кто его наименее домогается, к величию мира сего. К тому же, поддерживая величие своего брата за свой счет, мсье де Сегиран был не прочь полюбоваться его пышностью. А потому он выказал некоторую настойчивость, уговаривая мадам де Сегиран принять участие в путешествии. Мсье де Сегиран, Действительно, весьма любил щеголять своей женой всюду, где он бывал, ибо разве не являлась она, своей добродетелью и красотой, лучшим украшением его жизни? Побуждаемая таким образом, мадам де Сегиран согласилась сопутствовать мужу, и, получив извещение, что галеры отбывают в скором времени, мсье и мадам де Сегиран велели заложить карету и поехали в Марсель.

На этот раз кавалер де Моморон командовал уже не «Отважной»; он поднял свой флаг на «Защитнице», и на нее-то и отправились мсье и мадам де Сегиран. Когда они туда прибыли, галера была вся убрана вымпелами и штандартами, и, в то время как кавалер де Моморон их приветствовал, их встретило «хо!» каторжан, каковой крик они издают горлом, встречая знатных посетителей, дабы их почтить. Проведя мсье и мадам де Сегиран в кормовую беседку, кавалер де Моморон усадил их под тентом, в приготовленные для них кресла, и им подали пирожные и прохладительные напитки, которыми он и принялся их угощать, приглашая полюбоваться зрелищем галеры, видимой с этого возвышенного места лучше, чем откуда бы то ни было. Отсюда судно открывается во всю свою длину, вплоть до форкастеля и шпирона. По обе стороны куршеи, дощатого настила, идущего от одного конца до другого, расположены банки, на коих гребут каторжане, которым для увеселения присутствующих велят исполнять различные игры.