Грешница по контракту - [49]

— Я еду. Жди меня — выплевываю я, не дожидаясь пока он заговорит.

* * *

— Сука, грязная, маленькая шлюшка — убийца метался по землянке, как зверь в клетке. Как эта девка смогла сбежать, он же вколол ей лошадиную дозу лекарства. Неужели так хочет спасти своего выродка. Такая же, как мать Дэна. Андрей вышел наружу и огляделся. Легкий, летящий снежок успел скрыть следы беглянки, видно черти ей помогают. Ну ничего, он знает этот лес, как свои пять пальцев. Пригнувшись к земле, словно волк, убийца прислушался, надеясь услышать хоть шорох и едва не взревел от разочарования. Нет, далеко не уйдет. Холодно, а она почти голая. Твою мать, замерзнет, лишив его возможности вновь почувствовать себя богом. От этих мыслей, зверь разозлился, начал кружит по лесу. Девки не было, как сквозь землю провалилась. Ярость вихрилась внутри, требуя выхода. Убийца упал на землю и взвыл, как дикий зверь, срывая ногти об обледеневшую землю, и увидел, а точнее почувствовал звериным чутьем, проталину под еловыми лапами, свисающими почти до земли. Она была здесь. Совсем недавно. Кто то отнял у него добычу. Такого зверь не прощал никому. Андрей встал, и начал исследовать землю вокруг, пока не увидел большие следы, ведущие вглубь леса. Сердце наполнилось ликованием.

Глава 21

Кэт

— Пей — сунул мне в руку кружку, исходящую ароматным паром странный, похожий на лешего мужик. — Надо же, пошел зайцев промышлять, а нашел птичку — ухмыльнулся он.

Я с благодарностью приняла подношение, и начала жадно пить, стуча зубами об металлический край посудины.

Он странный. Я даже не сразу понимаю, что в нем не так. Все лицо заросло клочковатой бородой, только живые глаза смотрят на меня с живым интересом. Чувствую слабость, от тепла, идущего от стоящей рядом буржуйки, клонит в сон. Наверное, еще действует лекарство, введенное мне зверем.

— Дайте мне телефон — с надеждой прошу, наконец поняв, почему мужчина показался мне странным. Все его лицо пересекают глубокие шрамы.

— Так нету у меня — разводит он руками — зачем отшельнику адское изобретение? Ты поспи, дочка. Потом решим, что делать с тобой. И откуда ты взялась на мою голову? Вроде женских зон нет поблизости. Не из мужицкой же ты приблудилась.

— Нет, нельзя спать — испуганно шепчу, с ужасом глядя на тонкую дверь — он придет за мной. Как вас зовут? — спрашиваю, силясь встать с самодельной кровати, заваленной какими — то старыми, пахнущими нафталином, тулупами

— А никак — задумчиво говорит спаситель, жуя губами. Только сейчас понимаю, насколько он стар — Раньше Левой звали. В другой жизни — ухмыляется мужчина, оскалив желтые зубы.

— Лев, дорогой — горячечно шепчу я, хватая его за загрубевшие руки — мне срочно нужно позвонить. Отведите меня туда, где есть телефон. От этого зависят жизни. Не одна. Прошу вас.

— Эх, видимо пришло время мне грехи искупить — ухмыляется он, и я чувствую опасность, исходящую от этого старого, но еще крепкого мужчины. Он достает из стоящего у стены сундука теплые штаны, телогрейку и еще какие — то вещи и кидает их мне. — Пойдем, через часок. Только расскажешь мне сначала, откуда же ты так бежала, что аж обуться забыла.

Я рассказываю спокойно, но голос периодически сбивается. Рассказываю все, с того самого момента, как впервые увидела моего хозяина. Моего Дэна. От воспоминаний меня начинает трясти. Лева слушает, не перебивая, только желваки ходят на скуластом лице, да руки споро чистят ружье.

— Так, значит, коровка моя взбесилась — словно про себя, говорит он, когда я выдохшись заканчиваю свою исповедь — давно надо было шлепнуть, суку. Да я все ждал чего — то, наблюдал. Интересно мне было, чего этот чушок задумал. А тут вон чего. Одевайся, видно время пришло мне заканчивать мое изгнание. Ментов позовем, девочка. Хоть и не люблю я их. Вор я, не убийца.

Я начинаю натягивать на себя чужие вещи. Мне все велико, но выбора нет. Лева вдруг напрягается, прислушивается, и вскидывает ружье, приложив палец к губам. Движется, словно тень, что так не вяжется с его крупной фигурой. У меня обрывается сердце, когда слышу тихие шаги. Снег хрустит под ногами пришельца. Мой спаситель показывает рукой — прячься. Я падаю на пол, и заползаю под невысокую кровать, как раз в тот момент, когда дверь, с громким треском слетает с хлипких петель.

— Ну, здравствуй, Андрюша — насмешливо говорит Лева, без толики страха в голосе.

— Ты, ты? Это невозможно — хрипит убийца. В голосе его страх, словно призрака увидел

— Ты же сдох. Сгорел, я видел.

— Ты бы этого очень хотел, не так ли? Только не дотумкал своим мозгом чуханским, что во времянке погребок был. Там я укрылся. Да все равно обгорел. Два месяца в себя приходил, травками лечился. Ну ничего, видишь, сам ты пришел, за смертью своей.

— Нет, Лева. Не за смертью. Отдай, что взял, и тогда я, может быть, убью тебя быстро — взяв себя в руки, говорит убийца, — Думаешь, пукалки твоей испугаюсь? Дурак ты, Лева, каким был, таким и остался. Выживает не тот, кто сильнее, а тот кто быстрее.

Выстрел разрывает звенящую тишину. Я с трудом сдерживаюсь, что — бы не заорать в голос, глядя на то, как падает на пол, моя единственная надежда на спасение. Рана в его груди устрашающа. Он еще жив, отползает к стене, размазывая по земляному полу кровь, кажущуюся черной.