Гремящий порог - [54]

— Я поставлю ее на другой конец майны,— возразил Виктор,—пусть работает.

— Вы получили инструкцию? Выполняйте!—строго сказал Калиновский, и Виктору пришлось подчиниться.

Пока подогнали экскаватор и застропили льдину, подъехал Набатов.Евгений Адамович пожурил его за пренебрежение к своему здоровью, но Набатов, как бы не заметив его иронии, ответил подчеркнуто простодушно, что чувствует себя значительно лучше, и не смог удержаться, чтобы не порадоваться вместе со всеми успешному началу работ.

— Поднимайте,— сказал Набатов Виктору, который смотрел на него, ожидая команды.

Виктор махнул экскаваторщику. Загромыхала лё-бедка, и ледяная глыба медленно поползла вверх, словно выталкиваемая снизу давлением воды.

И все-таки первый блин вышел комом. Ледяной куб повис в воздухе, машинист послал стрелу на разворот, но тут соскользнула петля троса, и льдина с грохотом обрушилась в прорубь. Всех, и даже Калиновского, стоявшего дальше других от майны, обдало крупными брызгами.

— Начинается!—желчно сказал Калиновский. — На ошибках учился,—спокойно ответил Терентий Фомич и приказал застропить льдину накрест двумя петлями.

На второй раз подъем удался без происшествий. Отливающий синевой куб, словно постамент памятника, высился на льду. Надя Курочкина подбежала к нему, прислонилась. Куб был чуточку выше ее.

— Вот это льдинка! Забраться бы! Подсади, Люба!

— Хватит тебе резвиться,— ворчливо сказала Люба.— С утра прыгаешь, как коза. Виктор Александрович заметит, прогонит таких работников.

— Виктор Александрович не такой сухарь, как ты, всегда войдет в положение,— сказала Надя и многозначительно подмигнула подружке.— Да и не мы одни. Видишь, все собрались у проруби.

Набатов подозвал Виктора и крепко пожал ему руку.

— С первой удачей! Кстати, время засек?

— Начали в девять тринадцать, закончили в десять пятьдесят пять,— доложил Виктор.

— Почти полтора часа. Давайте прикинем,— сказал Набатов.— Майна у нас десять на двадцать, двести квадратных метров. Раскрыли примерно два с половиной метра, или одну восьмидесятую часть.Такими темпами мы будем вскрывать майну ровно неделю.Не годится… Надо изменить организацию работы. Ставлю задачу: найти способ дробления льда.

— Рвать надо,— сказал кто-то за его спиной. Набатов резко обернулся.

— Самое верное дело-—рвать,—повторил Черемных и подошел ближе к Набатову.

— А, Иван Васильевич,— вспомнил Набатов.—Так почему думаешь, что самое верное дело?

— Приходилось, Кузьма Сергеевич,—ответил Черемных.

— Это где же?

— В армии. На фронте.

— Сапер?— спросил Набатов и улыбнулся, как улыбаются, встретив товарища по оружию.

— Так точно, сапер.

— В каких чинах ходил, сапер? — весело спросил Набатов.

— Старший сержант. Вы-то, поди, генерал? Набатов, все еще улыбаясь, покачал головой.

— Полковник. До генерала, слава богу, не пришлось дослужиться..

— Почему вас это радует? — вклинился в разговор Калиновский.

— Почему? — переспросил Набатов.— Так еще года бы два воевать надо. А войны и без того хватило всем досыта.— И снова вернулся к прерванному разговору.— Так, говоришь, Иван Васильевич, рвать надо? А не разворотит нам всю майну?

— Ни одной кромочки не зацепит,— с уверенностью ответил Черемных.— Если с умом рвать. Мелкими зарядами и заделывать поглубже, чтобы отдача на воду.

— Как думаешь, Терентий Фомич? — спросил Набатов, заранее зная, что тот ответит.

И действительно, Швидко сказал:

— Испытать надо. Продолжай, Виктор, опиливай майну по контуру. А завтра мы с сапером займемся этим делом.

— Быть по сему,— сказал Набатов.— А тебе, Иван Васильевич, от лица службы спасибо! — И уже тише добавил понятное только им двоим: — Видишь, Иван Васильевич, и нашел ты свое место.

Наташа задержалась на работе: ее попросили нарисовать заголовок для стенгазеты ко Дню Конституции.

В красном уголке автобазы было холодно. Окоченевшие пальцы плохо повиновались, и Наташа долго билась над заголовком газеты. Наконец рисунок был закончен. Большое солнце в венчике лучей-спиц вставало над плотиной гидростанции. Оставалось написать по верхнему обрезу листа лозунг.

Наташа дописывала последние буквы, когда в красный уголок забежал комсорг автобазы Сеня Зубков.

— Ну, как дела? — закричал он еще с порога и, швырнув на стол шапку-ушанку, расчесал пятерней спутанные русые волосы.

Наташа сказала, что сейчас закончит. Зубков обошел стол и заглянул через плечо Наташи.

— Порядок! — Но тут же сокрушенно крякнул: — Эх, голова садовая! Что ты написала?

— Да здравствует Сталинская Конституция! — прочитала Наташа.

— Ну! — укоризненно протянул Сеня, и на его круглом, всегда веселом лице проступило выражение озабоченности и досады.— Советская у нас Конституция!

Долго ломали голову, как быть? Пришлось подогнуть лист и обрезать верхнюю кромку. При этом пострадало солнце, лишившись части своих лучей. Сеня был очень огорчен этим, но второго листа бумаги не нашлось, да и время уже позднее.

Наташа переписала лозунг, и Сеня проводил ее до поселка. Наташа была очень рада попутчику, потому что побаивалась идти одна темным распадком.

Сеня, кажется, был не прочь продлить прогулку и даже спросил, видела ли она картину «Свет и тень», но Наташа отклонила приглашение, сказав, что у нее сильно разболелась голова. На самом деле она проголодалась и думала о том, что приготовила на ужин Надя, которая эту неделю дежурила по комнате.