Гремящий порог - [31]

В течение нескольких минут Калиновский неторопливо, с обстоятельными пояснениями читал подготовленные им таблицы.

— Вывод ясен,— сказал он, закончив чтение таблиц,— переохлажденная во время прохождения через пороги вода образует значительное количество донного льда — шуги. Плотность потока возрастает, любое препятствие на его пути, в данном случае опущенный на дно ряж, будет сметено, Как карточный домик, порывом ветра. Это первое возражение.

— А всего сколько будет? — подчеркнуто грубо спросил Швидко.

— Вы сейчас услышите,— не принимая вызова, степенно ответил Калиновский.— Далее. Допустим, что удастся, по счастливой случайности, опустить ряж. Допустим, что даже удастся закрепить погруженный в майну ряж. Скопление льда перед препятствием вызовет подъем уровня воды. Создадутся дополнительные нагрузки на ледяное поле, уже ослабленное майнами, и оно не выдержит тяжести ряжей и динамических нагрузок от работающих механизмов. Это второе возражение.

— Об этом же я тебе говорил,— сказал Бирюков, пригибаясь к уху соседа.

Но Швидко, сердито мотнув лысой головой, оборвал его.

— И наконец, последнее возражение. Правда, уже чисто в теоретическом плане, ибо на практике дело до этого, конечно, не дойдет. Но поскольку Кузьма Сергеевич упомянул о возможности возведения верховой перемычки путем фронтального перекрытия реки со льда, я не имею морального права умолчать. Ибо эта идея представляется мне поистине зловещей по своим последствиям. Я говорю это с полным сознанием ответственности за свои слова. При отсыпке перемычки резко повысится уровень, и все ледовое поле в створе перекрытия будет разломано на куски. Погибнет не только вся техника, вывезенная на лед, но неизбежна и гибель людей. Рисковать жизнью людей никто не давал нам права.

Калиновский сел и с подчеркнуто скромным видом стал укладывать в портфель свои таблицы.Николай Звягин на протяжении всей речи Евгения Адамовича слушал его с досадой и временами еле сдерживался от резких реплик. Но последние слова Калиновского, особенно то, что произнес он их обычным своим бесстрастно-деловым тоном, повергли его в смятение.Николай вырос на берегу Ангары и хорошо знал,ее коварный норов. Как, бывало, волновалась мать, когда он уходил кататься на коньках!.. А в ту зиму, когда, переходя реку, провалился под лед и утонул их сосед дядя Прохор, мать отобрала и спрятала коньки. «И близко не подходи к этой окаянной реке!» —строго приказала она сыну. А однажды — это было, когда Николай уже работал на стройке электросварщиком,— под лед ушла легковая машина, и шофер и оба седока — одного из них, бригадира монтажников Алексея Горлова, Николай хорошо знал,— все погибли… Конечно, здесь, в низовьях реки, лед толще и таких происшествий до сих пор не-случалось. Но экскаватор или бульдозер — это не легковая машина. Не слишком ли круто замахнулся Кузьма Сергеевич?..

И Николай с тревогой посмотрел на Терентия Фомича Швидко, самого старого и самого опытного из сидевших здесь гидростроителей. Что он скажет? У него за спиной и Волхов, и Днепр, и Иртыш…

Швидко был спокоен. Словно не замечая оторопи, которая овладела многими, он невозмутимо смотрел на Калиновского, и, только когда тот говорил о возможности катастрофы и гибели людей, по лицу старика пробежала усмешка.

Перевалов тоже понял, что решающее, веское для всех слово может сказать именно этот старый и опытный человек. И, приглашая приступить к обсуждению, секретарь парткома обращался прежде всего к нему.

Швидко и сам понимал, что ждут его слова. К тому же, вызвав на большой разговор Калиновского, он не мог уклониться. Он вышел из-за стола, где ему, сдавленному с обеих сторон, было тесно, оперся толстыми, могучими руками на спинку стула и очень спокойно сказал:

— Тут нас Евгений Адамович попугать решил. Небогатое это дело. Пугают только маленьких и дурных. А что касается обсуждения, так, по существу, тут и обсуждать нечего. Две точки зрения. Изложены основательно, с подсчетами. И обсуждать,— он пожал широкими плечами,— право, нечего. Надо решать. Только любое решение наше будет приблизительное. И предварительное. Окончательный ответ может дать только сама река. Потому предлагаю установить первый ряж, и потом, когда посоветуемся с рекой, примем. окончательное решение. Я-то сам думаю, что река решит в нашу пользу.

После совещания, когда в кабинете, заставленном беспорядочно стоящими стульями, они остались вдвоем, Перевалов спросил Набатова:

— Как ответишь начальнику главка?

— Вышлю все расчеты и сообщу, что первый ряж опускаем двадцатого декабря.

Девчата вернулись из клуба поздно. Наташа уже была дома. Она разогрела ужин, накрыла на стол и, сидя на кровати, с удовольствием смотрела, как проворно управляются подруги с ее стряпней.

— Видишь, как вкусно, а ты отчитала меня утром,— сказала она Наде.

— После такой проминки лапоть съешь,— ответила Надя.

— Вечер интересный был? — полюбопытствовала Наташа.

Надя сразу помрачнела.

— Ничего особенного. Знала бы — и не пошла. Люба скорчила хитрую рожицу и подмигнула Наташе.

— Постигло разочарование. Он ушел!.. Не понимаешь? Ну, Федор Васильевич. Довел нас до клуба, а сам ушел.