Греховные поцелуи - [24]

Мягкий свет плоского экрана осветил пустую постель. Точно. Постель оказалась пустой… Так где же она могла быть?

Куча простыней на полу возле окна ответила на этот вопрос.

– Сия, ты что там делаешь?

– Сплю, – пришел короткий ответ из-под массы темных волос, разметавшихся по подушке.

Он приглушил звук телевизора.

– Ты не можешь спать на полу.

– Могу.

– Эта постель королевских размеров. Два человека могут проспать на ней всю ночь, ни разу не коснувшись друг друга.

После долгого молчания она, наконец, пробормотала:

– Это твоя постель. Я не хочу навязываться. Мне и на полу нормально.

О-о-о. Она решила разыграть карту жертвы? Отлично!

Лукас подавил вздох.

– Иди в постель, – процедил он сквозь зубы. – На полу буду спать я.

– Нет. Это не честно. Кроме того, мне нравится на полу. Да и ковер мягкий.

Что ж, можно поиграть в эту игру вдвоем.

– Если это так удобно, я тоже буду спать на полу.

Широко зевнув, Лукас вытащил из-под себя простыню и, замотав вокруг бедер, бросил на пол подушку в нескольких сантиметрах от ее головы.

Она откатилась к окну и в изумлении уставилась на него:

– Хватит разыгрывать тут черт знает что, Уилер! Постель твоя. Так и спи на ней.

Аромат кокоса и лайма достиг его ноздрей и подстегнул его темперамент.

– Я не буду спать на постели, когда ты спишь на полу. Это неправильно.

Сия устало вздохнула:

– Тебе обязательно всегда быть таким джентльменом?

– А может, мне просто хочется позлить тебя.

Она отвернулась от него.

Он уже готов был разразиться новой остротой, когда заметил – ее плечи вздрагивают.

– Эй… ты что, плачешь?

– Нет… – едва выговорила она, сдерживая рыдания.

– Нет, детка, ради бога, только не плачь! Если тебе станет от этого легче, можешь позвонить моей матери и наорать на нее за то, что она научила меня хорошим манерам. Но в любом случае я не буду спать на кровати, если ты будешь спать на полу.

Это заявление было встречено еще одним всхлипыванием. Вся его злость тут же исчезла.

На самом деле Сия нуждалась в тепле и сочувствии, но отказывалась попросить об этом.

Он перекатился вперед, проклиная закрутившуюся простыню и колючий ковер, замедлявший его продвижение, но наконец оказался достаточно близко, чтобы обнять ее.

– Ш-ш-ш… все будет хорошо.

Она замерла. И… сдалась. Мгновенно. Превратилась в мягкую, чувственную женщину.

О черт! Он только хотел, чтобы она перестала плакать.

Ее узкое тело сотрясалось от рыданий. Он закрыл глаза и крепче обнял Сию, чтобы она могла выпла-

каться. Лукас гладил ее по волосам, пока она наконец не затихла.

– Извини, – сказала Сия, шмыгнув носом. – Я просто очень устала.

На всякий случай он продолжал поглаживать ее волосы. Или просто потому, что ему нравилось чувствовать их шелковистость…

– Это не усталость. Это смятение.

– Да. – Сия глубоко вздохнула, прижавшись грудью к его плечу. – Но и усталость тоже. Из-за усталости не могу притворяться, будто ненавижу, когда ты меня успокаиваешь.

Его рука замерла, темные пряди ее волос все еще скользили у него между пальцами.

– Что плохого в том, чтобы помочь тебе?

Она вывернулась из его рук, ее глаза сверкнули.

– Ненавижу быть слабой! Ненавижу…

– …когда не удается сделать все самой, – закончил за нее Лукас. – Ты ненавидишь не быть супергероем. Я понял это. Ложись и глубоко подыши. И скажи, какой небоскреб ты не смогла сегодня перепрыгнуть – тот, что заставил тебя заплакать.

Постоянная внутренняя борьба отражалась на ее лице. Сия боролась со всем, даже с собой. Ничего удивительного, что она устала.

С прерывистым вздохом она откинулась на подушку. Свет от экрана телевизора мягко обрисовывал ее изящную линию скул. Парадокс – внешняя хрупкость сочеталась в ней с внутренней стойкостью.

Что-то дрогнуло у него в груди.

– Одна женщина в приюте… – начала она, и Лукас взял ее за руку, побуждая продолжать. – Памела вернулась к своему мужу. Этот негодяй сломал ей руку, швырнув жену так, что она ударилась об стену. А она вернулась к нему! Я пыталась отговорить ее от этого. Несколько часов. Кортни тоже с ней говорила. Все напрасно…

Лукас смутно припомнил – Кортни была ее подругой, с которой они вместе работали. Психолог.

– Ты не можешь спасти всех.

Она высвободила свою руку.

– Я и не пытаюсь спасти всех. Я работаю с этими женщинами каждый день, вселяя в них уверенность в себе. Помогая им понять – они могут быть независимыми… – Ее голос оборвался.

Сия рассматривала случай с Памелой как собственную неудачу. Эти женщины и то, чего она надеялась достичь с ними, все это много значило для нее. Возможно, она хотела исполнить желание своей матери. Такая преданность впечатляла.

Между ее бровей появилась морщинка.

– Она бросила это все, чтобы вернуться к мужчине, который издевался над ней! В следующий раз он может убить ее. Что может стоить такого риска?

– Надежда, – сказал Лукас. – Надежда, что человек может измениться. Надежда, что в этот раз все будет по-другому.

– Но почему? Она должна знать – все кончится плохо!

– Детка, людям свойственно стремиться к общению. Мы не созданы для того, чтобы жить в одиночестве, несмотря на все твои утверждения в обратном. Эта Памела надеется – ее муж исправится и они смогут жить дальше! Без надежды у нее не остается ничего.