Греховная услада - [104]

Удар был нанесен раньше, чем я смогла что-либо сделать. Неожиданно я перелетела через стол и снова очутилась в комнате. Я приземлилась на ковер со сдавленным стоном, удар вышиб из легких весь воздух, а перед глазами затанцевали черные мушки, и, казалось, целую вечность я не могла ни вздохнуть, ни пошевелиться, лишь лежать на полу и бороться с болью и надвигающейся тьмой.

Но несмотря на боль и тьму, я еще крепче вцепилась в лазеры — именно это природное чутье спасло мне жизнь. Потому что мушки перед глазами из черных превратились в сплошную синюю стену, и я открыла огонь, не раздумывая. Существо пронзительно завопило, когда в его груди появилось два симметричных отверстия. Оно подохло, но по инерции продолжило двигаться вперед. Я откатилась, чтобы не оказаться придавленной им, захлебываясь вонью мертвечины, которая наполнила воздух, когда его тело рухнуло на ковер.

Я встала на колени, затем на ноги. Увидела Мишу, который все еще держался на ногах и отбивался. Синие твари скорее всего были одной из мер безопасности, так как ничего другого больше не появилось из мрака лестничного колодца.

Пора убираться отсюда ко всем чертям. Я выстрелила из лазеров и побежала к Мише, на ходу продолжая отстреливаться от бесконечного потока водянистых пауков. Под моим натиском существа начали отступать, расчищая путь к лестничному колодцу. Миша прыгнул на расчищенный участок пола, я последовала за ним, крутясь и отстреливаясь, пока темнота и холод лестничного колодца не обступили меня со всех сторон. Миша ударил рукой по еще одному рычагу, затем всем телом налег на стену-дверь арсенала. Скользнув, она закрылась, поймав нескольких пауков в прыжке и раздавив их между дверью и стеной. Я полоснула из лазера по сочащимся останкам — на всякий случай, после чего издала протяжный, прерывистый вздох облегчения. Хотя с чего это вдруг я почувствовала облегчение — бог его знает, ведь мы еще были в опасности.

Миша прислонился к бетонной стене, его глаза были закрыты, а дыхание жестким. Выглядел он дерьмово, его искалеченное лицо начало раздуваться и багроветь, но по крайней мере он был все еще жив и то хорошо.

Я прикоснулась рукой к его плечу:

— Нам нужно двигаться.

Он согласно кивнул и оттолкнулся от стены.

— Вверх, а не вниз.

— На крышу? — Страх растекся по желудку от одной этой мысли. — Не загоним ли мы себя в ловушку?

Миша покачал головой и потер рукой живот, передернувшись от боли.

— Нет. Очевидно, он в курсе об этом пути отступления, и будет ожидать, что мы направимся вниз.

— Но что нас ждет на крыше и почему бы ему не подкараулить нас там?

— Соседнее здание по соседству подвергается реконструкции и за последнюю неделю в его торцовой стене пробили огромные дыры, готовя проемы для окон. С крыши мы сможем спрыгнуть в один из проемов, а оттуда выбраться наружу. Подобного он не ожидает.

Потому что нормальным людям такое даже на ум не придет. И людям, которые боятся высоты, разумеется, тоже. Я облизала внезапно пересохшие губы.

— А не далековато для прыжка?

Он покачал головой. Его вид становился все более болезненным. И ничего удивительного, учитывая то кровавое месиво, в которое превратилось его лицо. Должно быть, ему было чертовски больно говорить.

— Для волка не очень.

О Господи… Я сделала медленный выдох, и собрала все свое мужество. Лучше уж столкнуться с излюбленным страхом, чем с еще одним проклятым пауком. Кроме того, я сомневалась, что Миша, которому становилось все хуже, будет полезен в схватке.

— Хочешь пойти первым?

Он кивнул и шаткой походкой пошел впереди меня. Ухватившись за металлические перила, Миша начал затаскивать себя на бетонные ступени. Наши шаги раздавались эхом в тишине, и мне оставалось только надеяться, что те, кто поджидают нас внизу, заслышав шаги, посчитают, что мы спускаемся к ним, а не удаляемся в другом направлении.

До крыши было лишь десть пролетов, но мне показалось все сто. К тому времени, когда мы достигли металлической двери, мы обливались потом и дрожали — в Мишином случае от изнеможения, в моем — от напряжения и страха.

Миша приложил окровавленные пальцы к кнопке и нажал. Замки щелкнули, но я не позволила ему открыть дверь.

— Дай я пройду первой. Я в лучшей форме.

Он кивнул и отступил назад, по-прежнему держась рукой за живот; казалось, болезненная гримаса намертво застыла на его искалеченном лице.

Глубоко вздохнув, я медленно и осторожно приоткрыла дверь. В ночи не было никакого движения, за исключением порывов прохладного ветра. Где-то справа от меня слышался металлический скрип, а слева — монотонный гул трафика, тихий смех и бормотание проходящих мимо людей. Откуда-то издалека доносился раскатистый грохот рок-музыки.

Переключившись на инфракрасное зрение, я открыла дверь шире и вышла на крышу. Моему взору не открылось ни единого всплеска теплового излучения тел, хотя если пауки добрались до крыши, я бы в любом случае их не увидела.

Ночной бриз развевал мои волосы. Неожиданно я в полной мере осознала открывшееся передо мной пространство и ночь, и ощущение высоты захлестнуло меня. На коже выступил холодный пот, желудок скрутило. Я закрыла глаза и тяжело сглотнула.