Грехи в наследство - [39]

— Почему?

— Рассказы родственников...

— Тогда, может, вас в Вязьме неправильно информировали? Подложили к вашему гербу липовые документы, и дело с концом. Вам была известна фамилия владельца герба?

— Нет. Только зачем сотруднице архива было это делать?

— Ради денег. Вы ведь обещали заплатить?

— Конечно.

— Ну вот. Хотела подзаработать, а требуемых документов под рукой не оказалось.

— Нет, Татьяна Владимировна на обманщицу не похожа...

— Всяко бывает. Вам ли этого не знать! Кстати, зачем эта самодеятельность? Почему у меня не захотели проконсультироваться? Сомневаетесь в моей компетентности?

— Господь с вами, Михаил Яковлевич. Я бы с радостью, но дама, с которой нас связывают определенные отношения, категорически против любого сотрудничества с посторонними. Настаивает на абсолютной секретности.

— Трудный случай.

— Не то слово! Я в тупике.

— К чему этот пессимизм? Запомните, безвыходных ситуаций не бывает. Это вам говорю я! А я всегда знаю, что говорю.

— Спасибо, Михаил Яковлевич. Вы меня утешили.

— Я не утешаю, я выход предлагаю. Слушайте внимательно! Сейчас вы берете все свои манатки... все, что у вас есть по данному вопросу, и пулей несетесь ко мне...

— Не могу, Михаил Яковлевич.

— Не перебивайте! Мне ваши смешные секреты не интересны! От своих голова пухнет. Приезжайте, и я дам вам интересную книгу. «История родов русского дворянства в картинках и очерках» называется. Между прочим, библиографическая редкость! Написал ее один чудак, но книжица забавная. Посидите, полистаете. В ней, кстати, не только изображения гербов приведены, там и описания родов имеются. В некоторых биографиях встречаются презабавные факты. По моему мнению, автор был тот еще сплетник... Так вот, поглядите картинки, мне вопросы позадаете — глядишь, и разберетесь со своим гербом. И не пугайтесь! Мне ваши тайны без надобности, а на вопросы, если возникнут, всегда с удовольствием отвечу.

Предложение было заманчивым, и я заколебалась.

— А когда эта книга была издана? Меня ведь конец девятнадцатого века интересует, — с сомнением спросила я.

— В 1916 году. И с точки зрения приведенных гербов чрезвычайно полная.

— Все, уговорили. Еду.

Выйдя из подъезда, я увидела скучающего на лавке Макса. При моем появлении он расплылся в улыбке и весело крикнул:

— Не передумали? Может, все же поговорим?

В ответ я одарила его свирепым взглядом и заспешила прочь.

— Если я умру от любопытства, виноваты будете вы! — крикнул мне вдогонку этот наглец.

— Проходите и располагайтесь, — бодро кивнул Михаил Яковлевич на застеленный старомодной бархатной скатертью стол и тут же исчез в соседней комнате.

Послушно опустившись на стул с высокой резной спинкой, я прислушалась к тому, что творилось за дверью. Оттуда доносилось дребезжание стекол в дверцах книжных шкафов, глухие шлепки падающих книг, невнятное бормотание Михаила Яковлевича. Я подперла щеку кулаком и приготовилась ждать. Зная безалаберность Щетинина, на быстрое его возвращение не рассчитывала. Просто сидеть и ждать было скучно, поэтому открыла принесенную с собой папку и от нечего делать в неизвестно какой раз принялась перелистывать немногочисленные странички. Часы из сумки доставать не стала. Показывать их Щетинину в мои планы не входило, я их прихватила так, на всякий случай. Вдруг понадобятся.

Наконец, невнятно ругаясь под нос, появился хозяин. Лицо у него было красное и раздраженное, в руках он держал книгу. Даже не книгу, а толстый альбом в добротном кожаном переплете.

— В этом доме ничего невозможно найти, — сердито сообщил он, бухая на стол свою добычу. — Вечно все куда-то исчезает.

Высказываться на тему порядка в его квартире я не рискнула. Живет один, к своим сокровищам никого не допускает, так что виноватых искать долго не придется. Но правда, при обидчивом характере Щетинина, могла ему и не понравиться. В общем, я смалодушничала и предпочла дипломатично промолчать.

— Изучайте, — приказал Щетинин.

Сам же, прихватив газету, уселся в дальнем конце комнаты и погрузился в чтение.

Для начала я просто бегло пролистала фолиант. Книга была напечатана на прекрасной бумаге и пестрела красочными, во всю страницу, изображениями гербов и родословных таблиц. Сообразив, что материал расположен в алфавитном порядке, решила сразу заглянуть в букву «Д». Фамилия Денисовых-Долиных шла за фамилией просто Денисовых, посвященный им раздел открывался гербом, выдержанным в пурпурно-синих цветах. Стоило мне посмотреть на него, как стало ясно, что явилась я к Щетинину зря. Этот щит был точной копией того, что я рисовала Татьяне Владимировне, и до деталей совпадал с ксерокопией, которую она мне вручила. Для очистки совести я все-таки достала из папки обе странички и, держа перед собой, принялась сравнивать все три рисунка.

— Чем это вы там трясете? — раздался голос из кресла.

— Все совпадает. И мой чертеж, и копия, которую я получила в Вязьме, — расстроенно отозвалась я.

— У вас что, для сравнения нет ничего более достоверного, чем ваше собственное творение? — ехидно поинтересовался Щетинин.

— Есть! Только что смотреть, если там рисунок щита ничем не отличается от этого. — Я ткнула пальцем в книгу.