Грехи в наследство - [38]

Я покорно опустилась на краешек, но усидеть не смогла. Распиравшее меня нетерпение не давало покоя, и в следующее мгновение я снова вскочила на ноги. Сделав круг по комнате, пристроилась за спиной подруги и заглянула ей через плечо.

— Что это у тебя за вышивка?

— Запон, — рассеянно отозвалась Дарья.

— Никогда не слышала.

— Масонский передник. В него облачаются во время церемоний. Служит напоминанием о строительной профессии каменщика.

— Какая ты умная, Даша, — с уважением прошептала я. Дарья усмехнулась:

— Не завидуй. Это все, что я знаю. И только потому, что владелец данного раритета меня просветил. До недавнего времени ни одной масонской вещи в глаза не видела.

— А эта откуда?

— Из частной коллекции. Принесли на реставрацию. Видишь, в каком она состоянии, — озабоченно нахмурилась Дарья.

Вещь и в самом деле выглядела не лучшим образом. Сама ткань была густо покрыта рыжими разводами, шелковые нити вышивки местами растрепались, а местами просто сгнили. У меня создалось впечатление, что ее долго хранили в сыром месте.

— Значит, ты занята и времени на меня у тебя нет, — пригорюнилась я.

— Абсолютно нет, — согласилась Дарья. — Коллекционер торопит, и отказать ему я не могу. Он живые деньги заплатит.

Я подхалимски прижалась щекой к ее полному плечу:

— А может, прервешься ненадолго? У меня дельце совсем крохотное. Много времени не займет.

Дарья оглянулась и одарила меня недовольным взглядом. Я ответила ей умиленным хлопаньем ресниц и несчастной миной.

— Настырная ты, Анька, — сокрушенно вздохнула Даша. — И прилипчивая, спасу нет. Что там у тебя?

— Часы и кольцо.

Я торопливо извлекла из сумки предметы своих тревог и сунула подруге под нос. Та без интереса посмотрела на них и сухо проронила:

— И что?

— Покажи знающему человеку. Пусть скажет, когда были сделаны, — заискивающе попросила я.

Дарья вздохнула:

— Попросить я, конечно, могу. Только ведь откажут. У всех дел полно, и ювелиры — не исключение.

— Тебе не откажут. И потом, о многом я не прошу. Пусть только глянут одним глазком и время назовут. Хоть ориентировочно.

— Деньги давай. Даром делать не станут, — ворчливо приказала Даша.

Я выхватила из кошелька несколько купюр и сунула Даше в карман халата.

— Хватит?

— Нормально. Ладно, попробую. Жди здесь, я скоро вернусь.

— Дашенька, раз уж ты все равно будешь с ними договариваться, так попроси справочку чиркнуть. Малюсенькую, но на бланке и с печатью. Ладно?

— Наглая ты, Анютка, сил нет. Тебе дай палец, так ты и руку отгрызешь, — хмыкнула Дарья и грузно потопала к двери.

Пока Даша занималась моей проблемой, я от нечего делать разглядывала запон. Эта вещь хоть и называлась фартуком, но вид имела не совсем привычный. Верхняя часть полотнища была заметно шире нижней, слегка вогнутые боковины плавно переходили в округлые углы и двумя волнистыми линиями сходились внизу, образуя тупой угол. В центре фартука на фоне подбитого горностаем балдахина был вышит увенчанный короной трон. По бокам трона располагалось по колонне. Верхушку левой украшал полумесяц, правой — солнце с густой бахромой лучей. Над короной помещался череп со скрещенными костями, а у подножия трона было вышито дерево. Помимо этих крупных деталей узора по всей площади запона было разбросано множество мелких. Некоторые из них, такие как циркуль, треугольник, топор, можно было распознать легко, на изображениях других нитки были настолько попорчены, что понять что-либо было трудно. Мне приглянулось изображение то ли затейливого домика, то ли старинного фонаря, и я наклонилась поближе, пытаясь догадаться, что же это на самом деле. К определенному мнению прийти не удалось, потому что за моей спиной раздался голос Даши:

— Что это ты там высматриваешь?

— Детали твоего передника. Очень занятно.

— Он не мой. Масонский, — хмыкнула подруга, протягивая мне бланк. — Держи.

— Ну что там? — с замиранием сердца спросила я.

— О кольце ответ дадут через несколько дней. А в часах ничего интересного нет. Конец девятнадцатого века.

Глава 8

Утро следующего дня началось просто великолепно. Не успела я разлепить глаза, как зазвенел телефон.

— Алло, — пробормотала я хриплым от сна голосом.

— Анночка, здравствуйте. Щетинин на проводе. Узнали? — раздалось в трубке.

Заслышав говорок вечного оптимиста, я невольно расплылась в улыбке:

— Конечно, Михаил Яковлевич.

— Отлично. Значит, еще не все потеряно и у меня есть шанс увлечь вас в пучину своей страсти.

— А вы сомневались? — рассмеялась я, устраиваясь поудобнее на кровати.

— Нет, конечно. Это я так... кокетничаю. А если серьезно, Анночка, то звоню по делу. У меня есть предложение. Чрезвычайно интересное во всех отношениях. Вы меня понимаете?

— Да, но к сожалению...

— Заняты чем-то другим?

— В общем, да...

— А что голосок такой кислый? Не ладится дело?

— Угадали.

— Не с тем ли гербом, по поводу которого вы мне не так давно звонили, это связано?

— Именно.

— И что? Ничего не нашли?

— Нашла, но не то. Ездила в Вязьму, в архив. Мне там документы подобрали к моему гербу. Результат получился неожиданный. Оказывается, этот род пресекся в 1815 году.

— А должен бы?

— Я рассчитывала на конец девятнадцатого века.