Грехи сердца - [37]

Убийство невинных более продуктивно, чем убийство прогнивших душ.

― Она пересечет двенадцать врат Осириса, сердце взвесят, девушку сочтут праведной, и Анубис позволит ей пройти на Поля Иалу. ― Джесерит снова не задавала вопросов. Просто указала на очевидное, полагаясь, что ее превосходный интеллект поколеблет точку зрения Петра. Но Преподобный услышал истинный вопрос жрицы. В чем выгода от смерти Мэри?

Петр отхлебнул горькое варево. Затем поставил маленькую чашку на блюдце, заставив Джесерит подождать.

― Откуда ты знаешь, что она попадёт в Сферу Осириса? Она может направиться в другую загробную жизнь.

Мимолетное выражение коснулось непримиримых черт Джесерит, возможно удивление или отчаяние.

― Твои слова ― богохульство!

― Вовсе нет, ― возразил он. ― Я только говорю, что в Потустороннем мире есть много богов и господ. Бесконечных территорий. И я даже не затрагиваю других возможностей загробной жизни. Душа Мэри может пойти в любое из тысяч мест. Но неоспоримая истина в том, что не важно, где упокоится душа ягненка, главное она не останется в нынешнем воплощении.

Джесерит пропустила его слова, но старалась не выдать своего смущения. Петр позволил тишине расти и простираться, не торопясь, объяснить. Она видит только очевидное. Несмотря на интеллект, жрица оказалась слишком буквальной, чтобы понять нюансы его плана. Джесерит не мигая смотрела на него. Наконец, когда с кофе было покончено, и на дне кружки осталась темная гуща, Петр наклонился и аккуратно поставил сосуд на край стеклянно-хромированного чудовищного журнального столика, подняв взгляд на жрицу.

― Забрать невинную жизнь ― всего лишь средство. Это очернение чьей-то темной души. Опустить кого-то в зловонную гниль, вот в чем цель, Джесерит. Убийца убивает невинного, повторяя это снова и снова, пока мы не получим достаточную тьму души, столь тёмную от дегтя и гнили, что жнец не сможет не заметить. Каждый придет, чтобы убедиться, что темная душа монстра отнесена Сету. Это будет слишком заманчиво, чтобы проигнорировать. ― Петр ничего не сказал относительно пророчества или крови. Это самый лакомый кусочек. Смешав кровь жнеца и Дочери Исет, можно снова оживить бога.

Медленная улыбка осветила лицо Джесерит. Если и существовала женщина, которая не должна улыбаться, так это Джесерит Баст. На щеках появились морщины, мешки под глазами распухли и сморщились. Зрелище ни в малейшей степени не привлекательное.

― Убить убийцу, ― она взволновано наклонилась вперед. ― Действительно, ты превзошли самого себя, Петр. Этот план прекрасен. У тебя кто-то есть на примете?

Потусторонний мир, обитель Осириса

― Даг...

― Слишком поздно для споров.

― Было поздно, когда я только начал, ― расстройство Мэла было так очевидно, когда он запустил пальцы в свои темные прямые волосы, убрав их со лба. Он единственный из братьев темноволосый. Поскольку у Сета нет смертной материальной оболочки, сыновья унаследовали черты от матерей. У Дагана и Аластора мать светловолосая, как и у Локана. Только у Мэла мать темноволосая с оливковой кожей, поэтому у него ее внешность.

По два толстых платиновых кольца в каждом ухе сверкали в жутком зеленом свете. На мизинце платиновое кольцо в форме черепа. Красная шёлковая рубашка. Темные джинсы. Черные ботинки.

Даган покачал головой. Мэл пират. Всегда был и будет. Пару сотен лет ничего не изменили.

Эта мысль странным образом успокаивала.

Иногда те долгожители, которые пересекали и Верхний и Потусторонний мир, становились замкнутыми, цеплялись за старые методы, не в силах меняться вместе с миром. В конце концов, они хотели остаться в Потустороннем мире в изоляции и одиночестве. Некоторые сходили с ума. Другие шли в озеро огня. Это один из немногих способов в Потустороннем мире убедиться, что конец неизбежен.

Мэл никогда не принадлежал к их числу. Он получал все, что мог предложить Верхний мир. Продукты. Модные шмотки. Устройства. Идеи. Его стиль речи менялся с каждым новым поколением. Он, как хамелеон, всегда смешивался с толпой.

В какой-то степени все они такие. Они должны быть такими. Но Мэл наслаждался этими приятными изменениями. Пока брат видел способ извлекать из жизни прибыль, он получал все что угодно.

Мэл открыл и закрыл рот.

― Что? ― спросил Даган.

― Брат, Осирис намерен попытаться поиметь тебя.

― Спасибо за предупреждение. У тебя есть какое-то блестящее предположение, как этого избежать?

― Не-а, ― он блеснул улыбкой. ― Просто будь начеку, когда он скажет снять штаны.

Усмехнувшись, Мэльтус повернулся и побрел прочь. Через десять шагов, не оглядываясь, он помахал рукой. Затем в прощальном жесте показал средний палец с низким смешком, и его поглотили расстояние и темнота.

По какой-то причине этот почти универсальный жест заставил Дагана подумать о девочке. Она именно это и сделала: показала ему неприличный жест.

Девчонка постоянно находилась в его разуме с тех пор, как Даган покинул логово серийного убийцы. Может дело в том, что последние несколько дней он провел, пытаясь узнать что-то о ней и о кулоне. Имя. Адрес. Электронный адрес. Хоть что-то.

И остался с пустыми руками.

Однако это не мешало девушке вторгаться в его мысли. Хотя тут нет ничего нового. С годами у нее вошло в привычку делать это, когда он позволял ей, что случалось не часто. Час назад он не позволил ей уйти. Даган принимал душ, горячая вода лилась на спину, рука обхватила член. Там с ним находилась она – с темных волос, зачесанных назад, стекала вода и блестела на коже цвета кофе со сливками. Ее рот... черт... то, что она делала губами....