Грехи распутного герцога - [30]

— Я полагаю, он ушёл отсюда, ваша светлость.

— Ушёл ли? – пробормотал герцог.

В этот момент в комнату вошёл лорд Фоли вместе с Грейси. Она была в помятом шёлковом платье цвета слоновой кости.

Слоновая кость? Слишком уж невинный цвет для женщины, которая принимает ласки не только от своего мужа.

Лорд Фоли настороженно следил за пистолетом в руках Дамона. Кажется, за не имением оружия, его ярость угасла.

— Лорд Дамон, — медленно произнёс он. — Я надеюсь, вы никогда больше не будете даже разговаривать с моей женой.

— Не думаю, что вам стоит об этом беспокоиться, лорд Фоли. К тому же, вас я не боюсь.

Дамон согласно кивнул головой, но взгляд оставался решительным и холодным:

— У меня нет причин снова заговаривать с ней. Однако рекомендую вам дать ей тот же самый совет.

Муж сразу понял, что его жена не так уж невиновна, как утверждала. На самом деле, на ней лежала не меньшая доля ответственности. Лорд Фоли осуждающе посмотрел на жену:

— Пойдём, Грейси, – его надменный голос больше походил на тон огорчённого отца, а не мужа. – Нам с тобой вновь надо серьёзно побеседовать.

— Опять? — она надула свои аппетитные розовые губки. – Не будь таким занудой, Гарольд. Сколько ещё раз мне придётся извиняться? Ты же знаешь, как я тебя лю…

— Извиняться будешь столько, сколько нужно, — рявкнул он, таща её за собой.

Проходя мимо Фэллон, Грейси скромно подмигнула ей. Уже у двери она подняла руку над головой и кокетливо помахала:

— Пока, Дамон.

Он ничего не ответил.

Оставшись наедине с мистером Адамсом, миссис Дэвис и полуодетым герцогом, Фэллон попятилась к двери, страстно желая уйти и спрятаться от внимательных взглядов.

Её остановил голос мистера Адамса:

— Френсис, одну минуту, пожалуйста.

Фэллон остановилась, сосредоточив своё внимание только на Адамсе. Дворецкий тщательно изучал её с ног до головы. Через минуту он повернулся к герцогу.

— Это касается вашего камердинера, ваша светлость.

— Да. Ты только что сказал, что он ушёл, – Дамон пожал плечами и снова подошёл к своей кровати. – К счастью, я полагаю.

— Может быть, вы рассмотрите кандидатуру Френсиса на эту должность.

— Меня? – её голос прозвучал как писк. Прочистив горло, она повторила: — Меня?

— Да, — кивнул мистер Адамс. Нахмурившись, он спросил: — Вы же умеете читать и писать, не так ли?

Фэллон кивнула:

— Да, я …

— Очень хорошо, — оживился мистер Адамс, – нельзя иметь неграмотного камердинера. Важной частью ваших обязанностей будет сортировка корреспонденции для его светлости, а так же запись под диктовку…

— Это блестящее предложение, — поддержала миссис Дэвис. – Он такой прекрасный, услужливый парень.

Мистер Адамс кивнул и продолжил:

— Я понимаю, он слишком молод, зато только что доказал, как верен вам, по сравнению с Дидлсвортом.

Дамон почесал темный от проросшей щетины подбородок.

— Не трудно оценить и тот факт, что при виде пистолета он выбежал из комнаты, визжа, как девчонка.

Фэллон открыла рот, пытаясь ответить. Дамон посмотрел на неё, и она сжала губы в прямую линию.

Взглянув на дворецкого, герцог пожал плечами:

— Почему бы и нет? Как вы уже сказали, от него будет прок, особенно при встречах с ревнивыми мужьями.

Фэллон почувствовала горечь на языке:

— И это будет входить в мои обязанности? Обезоруживать ревнивых мужей? – выпалила она, прежде чем смогла остановить свой дерзкий язык.

Он лёг на кровать, скрестив ноги в лодыжках, и беззлобно взглянул в её сторону.

— Кто знает, – он неодобрительно посмотрел на неё.

— Френсис, отнесите свои вещи в комнату Дидлсворта, — приказал мистер Адамс.

Страх сдавил ей грудную клетку:

— Комнату Дидлсворта?

Тем временем, дав понять, что закончил разбираться с ними, Дамон встал с кровати и направился в сторону гардеробной. Спать, по–видимому, он больше не хотел.

Она наблюдала, как при движении перекатываются под чёрным шёлком мышцы его спины. Фэллон пыталась не вспоминать, как соблазнительно выглядела эта часть его тела не укрытая тканью: мускулистая, с упругой кожей — и всё гадала, что же почувствует, если дотронется до неё.

Миссис Дэвис положила руку на её маленькие плечи и вывела из комнаты:

— Да, камердинер спит в соседней комнате.

Фэллон тряхнула головой. Соседняя комната? Она почувствовала, как кровь отхлынула от её лица.

Её план оставаться неузнанной был только что обречён на провал.

— Да! Ещё одно.

Фэллон почувствовала, что он опять обращается к ней, и ее сердце, казалось, перестало биться. Она посмотрела на герцога, пытаясь не выглядеть, как жертва, попавшая в лапы хищника.

— Вон та комната, — она проследила за тем, куда указывал его палец – на стену в спальне, рядом с гардеробной. Ей казалось, что это тоже гардеробная. – Она личная. Никому нельзя переступать её порог, – он пристально посмотрел на неё. – Даже вам. Ясно?

— Да, ваша светлость, – она почтительно склонила голову. Интересно, что же такого находится за этой дверью? Сатанинские орудия пыток? Гарем женщин, закутанных в просвечивающие шелка? Сжав челюсти, она сказала себе, что её это не касается.

Фэллон перестала дышать, когда герцог скинул одежду у входа в гардеробную. Вид его упругого зада заставил бы даже монашку пустить слюни. И она должна спать в соседней комнате рядом с этим мужчиной каждую ночь? Должна потакать всем его нуждам и прихотям? Должна слушать, как он развлекается с другими женщинами? Должна притворяться, что не впечатлена им, притворяться, что она… — мужчина…