Грех - [10]
11
Разные чувства осаждают нас во время похорон. Но меньше всего при этом мы думаем о смерти. Похороны проводят окончательную черту раздела между нами и ими. Как чужая жизнь, так и чужая смерть порою представляются нам нереальными.
И только иногда смерть вызывает боль. В тот день Элизабет испытывала боль. Ее лицо распухло, словно все соки, лимфа и кровь вдруг поднялись из глубины тела, сминая кости. Но в ее глазах таилось странное спокойствие.
Мне ее горе казалось чрезмерным. Но я не могла не чувствовать всю его глубину. Я держалась в стороне от нее.
Я думала, что через год или через пять лет красивый Губерт станет тенью, утратит какую бы то ни было реальность, и второй муж Элизабет будет с почтением относиться к памяти о нем. У меня не было сомнений в том, что Элизабет снова выйдет замуж. Чем будет для нее Губерт тогда?
После мессы и громогласного Dies Irae Элизабет — отец крепко держал ее за локоть, — а вслед за ней родители Губерта, дрожащие, старавшиеся держаться без посторонней помощи, возглавили процессию, двигавшуюся по нефу церкви семнадцатого века. Я шла рядом с плачущей матерью. Я была совершенно спокойна. Доминик не присутствовал на похоронах. Он был добр и сентиментален. Он повез ничего не понимавшего Стефана и возбужденного Вильяма к друзьям в Шотландию.
Присутствовавшие на похоронах англичане перешептывались по пути на скромное кладбище, где покоились предки Губерта.
— Эти автокатастрофы — настоящее бедствие. Столько людей погибает под колесами…
— Спасибо, хоть никто больше не пострадал…
— Понадобилось много времени, чтобы извлечь его… ужасно…
— Он был страшно изуродован. Все переломано…
Француз старательно подыскивал слова.
— Все… все кости переломаны…
Элизабет привели с кладбища, и она, не проронив ни слова, вылетела в Лондон. Она отказалась присоединиться к семье Губерта, собравшейся в Ле Кипре, замке Баатусов. Сгорбившись на заднем сиденье машины, везшей ее в Лексингтон, она молчала.
Когда мы приехали домой, она сразу же ушла в свою комнату. Всем своим видом она показывала, что не нуждается в нас. Она стала затворницей. Шли часы. Дни. В молчании.
Ни единого слова, ни звука. Когда мы приносили ей еду и пытались заговорить о том, что нужно вызвать врача… предлагали ей помощь… она так смотрела на нас, словно наши слова доставляли ей физическую боль.
Родителей все больше и больше пугала ее немота. Я пыталась успокоить их. Я знала, что Элизабет оправится от удара. Она увидит в этом свой долг. Долг по отношению к Стефану, к своему сыну. Долг избавить от страданий тех, кто так любит ее. Ее же страдания касались лишь ее одной.
На четвертый день мы услышали крик. Высокий и долгий звук. Потом снова. И снова. Тот же крик. Мы бросились в ее комнату. Она пыталась запереть окно.
— Я отпустила его. Он ушел. Только что. Он хотел уйти. Он не хотел остаться. Я не смогла удержать его. Но он здесь.
Обняв себя за плечи, она раскачивалась из стороны в сторону.
— Вернись, Губерт! Вернись! Пожалуйста, пожалуйста, Губерт! Вернись!
В отчаянии она обернулась к нам.
— Я не хотела будить его. Он так спокойно спал. Он заснул во мне. Я боялась, что вы разбудите его. Когда вы приходили сюда и заговаривали со мной. Я боялась, что… он проснется и захочет уйти. О, Губерт! Губерт! Он оставил меня. Он пробил себе путь. Во мне его нет. Губерт. Во мне его нет. Во мне его нет.
Мы стояли, напуганные. Нам казалось, мы окаменели от той боли, которая исходила от нее. Невольные свидетели безумия.
Позже она согласилась проконсультироваться с врачом. Они уединились и долго о чем-то беседовали. Выйдя от нее, доктор сообщил нам, что она заснула. Возможно, она проспит долго. И она спала долго.
Самое страшное осталось позади.
12
— Компания «Дервент Хардинг» обратилась с предложением к «Альфе». Нам нужно все обдумать.
Мы сидели за столом, наспех накрытым к обеду.
— В свое время Совет действовал достаточно энергично, Рут. И, несмотря на то, что я являюсь его председателем, наше влияние минимально.
— Знаешь, папочка, я подумала, не создать ли мне новый издательский отдел в «Альфе»… Может быть, не сейчас, а немного позже, когда Вильям подрастет.
— Ты никогда раньше мне не говорила о подобном намерении.
— Ну, я хотела удивить тебя.
— О, уж это-то тебе всегда удавалось. Рут, у нас есть обязательства перед компанией.
— Нечто вроде корпоративного «положение обязывает», папочка?
— В какой-то степени. Нам принадлежит большая часть акций, — продолжил он, — но Совет считает, что предложение должно быть обсуждено и с другими держателями акций. Я намерен снять с себя полномочия председателя.
— И что будет с «Альфой», если предложение будет принято? — спросила я.
— Издательство сохранит свое название, но оно станет собственностью компании «Дервент». Это значит, что мы теряем наши права. Неплохая идея, как вам кажется? А, Элизабет?
Он повернулся к ней. По-прежнему в трауре. Уже почти четыре года.
— Я думаю, что мы должны принять решение Совета, каким бы оно ни было. Я не принимаю участия в делах «Альфы».
— Но издательство создал твой дед. Оно существует благодаря ему, — вмешалась мать.
— Но мы-то тут ни при чем, — заметила я.
Жозефина Харт — мастер психологического романа. Два произведения писательницы «Крах» и «Грех» сразу же после публикации стали сенсацией. Они переведены на 24 языка и изданы в разных странах мира миллионными тиражами.Человек, однажды преступивший черту дозволенного, неизбежно бывает наказан судьбой. Секрет автора кроется в глубоком знании человеческой души.
Ты для меня — больше, чем редактор, Алиса. Мой мир — алисоцентричен. Без тебя ни одного слова из этой книги не появилось бы. В каждой строке этой мрачной сказки — твоя любовь, твой свет и тепло. Гениальность — не в том, что ты пишешь. Твой гениальный дар — в том, на что я становлюсь способна рядом с тобой. И по большому счёту, это ты — настоящий автор, а не я. Это твоя книга, Алиса. И те, которые ещё предстоит написать, тоже будут твоими. Потому что за ними стоишь ты.
Повести и рассказы о настоящей жизни без «розовых очков», читая которые, тем не менее, начинаешь верить в чудеса и главное чудо жизни — любовь.
«Это не моё чтение, я такой литературой не увлекаюсь. Но я человек лояльный и уважаю любые жанры, кроме скучного. Эта книга не скучная, уже хорошо! А вот найдёт ли она своего читателя, об этом судить не мне» (Павел Басинский, литературный критик). Книга содержит нецензурную брань.
Аннотация. «…мечтать же не запрещено законом. Вот и Ксения нафантазировала своего идеального мужчину. Она нафантазировала не только внешность, но и характер своего идеала, представляла себе их встречи, разговоры, этот образ стал частью её жизни, она даже видела его во снах…» Девизом девушки можно считать фразу «Бойтесь своих желаний». Никогда не рисуйте в мечтах образ идеального мужчины и ни в коем случае не мечтайте о встрече с ним, вдруг он живёт в другом мире, а судьба решит вас столкнуть.
Смерть — полный отстой… Выпускница старшей школы Эмбер МакУильямс знает об этом не понаслышке. После смертельной автокатастрофы, одаренная младшая сестра вернула ее к жизни. Теперь все, к чему прикасается Эмбер, умирает. На самом деле это реально бесит. Девушка придерживается политики «без прикосновений» со всеми живыми существами, включая парней. Когда в жизни Эмбер появляется Хайден Кромвел, цитирующий Оскара Уайльда и заявляющий, что ее проклятие на самом деле дар, она решает, что тот просто сумасшедший симпатяга.
Сказка о прекрасной принцессе на белом... звездолёте. Ну, может быть, не совсем принцессе. И не совсем прекрасной — на любителя. Но если таки распробовать — м-м, бабушкино земляничное варенье не сравнится с этим! Незабываемые новогодние выходные обеспечены. Ну и, как водится, любовь- морковь... Но при чём здесь двулетнее травянистое растение семейства зонтичных? Пардон, небольшие недоработки словаря идиом и фразеологизмов.
Безмятежный мир Грейс Кинг неожиданно дал трещину. Героиня романа с ужасом узнает, что у ее мужа есть юная любовница. Годы семейного счастья остались позади.Отныне она сама будет распоряжаться своей судьбой. Жизнь требует перемен. И если Грейс захочет, то даст каждому повод для разговора.
Основой сюжета предлагаемого читателю романа американской писательницы Барбары Бенедикт «Судьба» послужила знаменитая древнегреческая легенда о Минотавре — чудовище, обитающем в лабиринте и пожирающем семерых юношей и девушек ежегодно.Однако автор предлагает свою, оригинальную версию этой легенды, заставляя нас по-новому взглянуть на таких известных героев античности, как Тезей, Ариадна, Язон, Минос и самого Минотавра.Любовь и ненависть, преданность и предательство, дворцовые интриги, языческие и олимпийские боги, принимающие участие в сюжете — все это делает роман увлекательным, погружает читателя в волшебный и прекрасный мир античности.
Новый роман известной московской писательницы Ольги Дрёмовой.Найти в Москве обеспеченного мужа — не самая сложная задача. Другой вопрос — что с ним потом делать. Да еще если у этого мужчины в придачу мать, бывшая жена и ребенок. Но на то и существуют женские уловки, чтобы извлечь пользу из любой ситуации. И пока разрываемый на части мужчина строит планы на будущее, каждая женщина борется за свое счастье.Один из самых провокационных романов последнего десятилетия!Модно! Спорно! Расчетливо? Решайте сами…
Наивная студентка Рэчел Тимс слишком поздно поняла, что ее брак ошибка. Дэниэл Гейнс женился на ней, чтобы насолить своей богатой семье.Овдовев в 47 лет, Рэчел наконец-то покидает мир скучной благотворительности и фешенебельных клубов. Она мечтает о собственной карьере и о Квентине Ролсе, молодом знаменитом футболисте.Перед Рэчел возникает трудный вопрос, стоит ли рисковать своим благополучием ради призрачного счастья с Квентином?