Греческий мир в доклассическую эпоху - [34]

Позднее на Великих Дионисиях три драматурга представляли по четыре действа (такая тетралогия включала три трагедии и одну Сатарову драму — примечание 37), но, согласно античной традиции, автором первой трагедии (разыгранной ок. 534 г. до н. э.), получившим за нее награду, был некий Феспид. Нам неизвестно, в чем именно он усовершенствовал драматический жанр; возможно, многое из того, что ему приписывали, на деле было постепенным развитием, плодом коллективных усилий. Но его собственная заслуга — как будто бы предполагал Аристотель³³ — вероятно, заключалась в том, что он ввел пролог к хоровым представлениям (уже и ранее включавшим мимы и игру под личинами), а также заранее сочиненную речь или несколько речей (ρήσις). Вероятно, их уже не пели, а по большей части произносили, или декламировали (правда, в музыкальном сопровождении — под звуки двойного авлоса — δίαυλος). С этой целью в действие был введен «актер-дирижер-режиссер» (возможно, это был сам поэт), так называемый υποκριτής — буквально «дающий ответ», илИу скорее, «толкователь»: декламируя свои монологи, он изображал того или иного персонажа, который в более ранних представлениях лишь описывался в повествовательных стихах³⁴. Этот гипокрит мог также обращаться к корифею, или предводителю хора³⁵. Хор произошел из древнейших обрядов; он, как и прежде, исполнял танцы и традиционные или заново сложенные песни (часто это и были стихотворные повествования, упоминавшиеся выше). Но он мог одновременно представлять коллективного персонажа драмы, — как это случится у великих мастеров афинской трагедии (Эсхила Софокла и Еврипида), появившихся уже в следующем столетии. Вторым основателем трагической драмы считается Фри-них, одержавший свою первую победу в 511/508 г. до н. э. Греки запомнили его за красоту лирики, за изобретение разнообразных танцев и за введение женских персонажей (хотя их роли по-прежнему исполняли мужчины).

Первые трагедии, поставленные в Афинах, вероятно, исполнялись актерами из Элевтер, или из другого святилища Диониса в Икарии (к северо-востоку от Афин, близ Марафона). В городе традиционным местом, отведенным для пляски и прочих представлений, была агора³⁶. Однако трагедии с самого начала ставились в другом месте — под Акрополем, куда Писистрат велел привезти статую Диониса, поставив ее перед храмом бога.

Здесь, у подножья склона, зрители могли располагаться сидя и стоя — вероятно, на деревянных помостах. За представлением они наблюдали сверху: оно разворачивалось на ровной, обычно круглой плясовой площадке — орхестре (ορχήστρα). Это была утоптанная земля, поверх которой, должно быть, сооружали невысокую деревянную платформу. За орхестрой, для удобства актеров, ставили деревянную палатку — скену (σκηνή), одновременно служившую фоном действия.

Истоки аттической комедии были столь же смешанными и древними, что и истоки трагедии. Изображения ряженых и фигур в масках, появившиеся на афинских вазах на рубеже VII–VI веков до н. э. (а также на коринфской и сикионской керамике той же эпохи), свидетельствуют о более или менее грубых зачатках комической драмы. Но настоящее развитие ждало этот жанр лишь в следующем столетии, когда комедии стали исполнять сначала на Городских Дионисиях, а затем на других празднествах, тоже посвященных Дионису, — Ленеях (ок. 487 г. до н. э., Леней — 440 г. до н. э.)³⁷.

Другим искусством, пережившим расцвет при Писистрати-дах, стала скульптура — особенно если говорить о ваятелях мраморных кор, которые были в изобилии найдены на Акрополе, где их закопали после греко-персидских войн. То обстоятельство, что большинство таких находок относится к Афинам, порой заслоняет историческую правду, а именно — что многие из этих кор, особенно древнейшие, на самом деле происходили с Киклад (с Наксоса и Пароса), благодаря Пи-систрату поддерживавших тесные контакты с Афинами.

Именно на этих островах были изваяны многие образцы такой скульптуры, найденные затем в Афинах. Но и афинские ваятели проявили свое мастерство — сперва в течение краткого периода сильнейшего ионийского влияния (последовавшего за переселением в Афины ионийцев, спасавшихся с 546 г. до н. э. от персидского вторжения), оставившего по себе память в прекрасных статуях с печатью изысканной и загадочной чувственности; затем в их творчестве последовал сугубо аттический период с его уверенной и спокойной художественной манерой.

Наперекор позднейшему предубеждению по отношению к «тиранам», даже рьяные демократы признавали впоследствии, что правление Писистрата было настоящим «золотым веком». Как мы видели, он благоразумно воздержался от вмешательства в существующее солоновское законодательство и не вызвал ничем другим серьезных социальных волнений. Зато проведенная им финансовая политика возымела действие, позволив ему заняться устроением народных празднеств, возведением храмов и проведением внешней политики, сочетавшей смелую экспансию с искусной дипломатией.

Такими разнообразными способами, поначалу удачно наложившимися на общую афинскую политику, Писистрат по-настоящему скрепил единство Аттики и Афин. Жизнь их обитателей перестала быть просто отчаянной борьбой за выживание — напротив, наблюдалось все большее благополучие. К тому же, хотя от тирании далеко до демократии (и Писистрат осуществлял, например, довольно сильный «закулисный» надзор за выборами), тем не менее его режим, как ни парадоксально, проторил путь демократическому строю будущего. Ибо он всячески сдерживал и обуздывал родовую знать; а его проницательное правление породило целое поколение — в самых разных общественных слоях, — которое отныне знало, что такое мирное управление государством.