Греческие древности. Быт, право, государственность - [15]
Устройство войска в героические времена находилось уже не в первобытном состоянии, о чем свидетельствует даже описание вооружения. Однако не было еще обдуманной тактики; в сражении дело решалось преимущественно личною храбростью героев. Боевой строй уже существовал; есть упоминание о спокойном и стройном шествии густых колонн ахейцев в противоположность шумному нападению троян (Ил. III, 2 cл.). Перед битвою обыкновенно совершали жертвоприношения, затем, подкрепившись пищей, войска (λαοι) становились в тесно сомкнутые ряды (πυκιναι φαλαγγες, στιχες) и выступали за вождями; последние обходили ряды, воодушевляя их мужество ласковыми словами или угрозами. Превосходя простых ратников и телесною силой и вооружением, вожди охотно выступали на поединки, которые иногда имели решающее значение для споров (такое значение должно было иметь единоборство Менелая с Парисом. Ил. песнь III). В изображениях битв обыкновенно описываются личные подвиги героев или вождей. Они выезжали на колесницах из толпы своих воинов (почему они называются προµαχοι) и, выбрав противника среди неприятелей, начинали бой с колесницы или, чаще, соскакивали на землю и с неимоверною силою бросали копья, потом рубились мечами или старались поразить противника тяжелыми камнями. Иногда герои дерзкими речами вызывали противников на бой, причем хвалились своей силою, храбростью, знатностью рода, славою предков. Удару копья или камня противопоставлялся щит, который, впрочем, не всегда выдерживал удар; или же герои старались уклониться в сторону от удара. К побежденному и победителю спешили на помощь их друзья, и таким образом начинался кровопролитный рукопашный (αγχεµαχοι) бой целых рядов, во время которого вожди криком или краткими речами воодушевляли воинов. Тут отдельные толпы бились, где и как им было удобнее, и употребляли все средства, всякие уловки, чтобы сломить неприятеля. Раненых или убитых друзья старались унести с поля битвы, причем колесницы оказывали им большие услуги. С убитого неприятеля снимались тотчас доспехи (εναρα βροτοεντα), которые служили трофеем; старались овладеть даже телом убитого, чтобы предать его поруганию или получить выкуп; друзья убитого не допускали этого, так что вокруг тела убитого возгорались жестокие схватки. Для погребения убитых воюющие стороны заключали перемирие. Телам храбрых героев воздавались при погребении большие почести. Добыча и пленные передавались вождю для дележа, причем он получал лучшую часть (γερας) и мог награждать храбрейших отборной добычей или лучшими пленными. Последние обращались в рабство или продавались, если не бывали выкуплены родственниками.
При заключении мира совершались жертвоприношения и клятвы царями или полководцами от лица воюющих сторон.
§ 3. Нравственное и умственное состояние
Греки в героические времена вообще стояли еще на низкой ступени развития. Они не управлялись еще прочно установленными законами, международное право существовало лишь в слабых зачатках (неприкосновенность глашатаев). Война и разбой были повсеместны, всевозможные насилия, убийства, похищения собственности проходили безнаказанно для сильных. Разбой вовсе не считался позорным, напротив, был прибыльным и славным занятием. Герои проявляют жестокость к побежденным, которых они убивают даже безоружных (Неаптолем, сын Ахилла, убил Приама при самом алтаре богов), могут надругаться над мертвыми (Ахилл над Гектором), уводят в плен женщин и детей. Встречаются не раз упоминания о человеческих жертвоприношениях. Договоры, даже подтвержденные клятвою, легко нарушались, вообще очень мало развиты были понятия об обязанностях человека относительно других. Лишь религиозные соображения умеряли разгул дикого произвола. По верованию гомеровских греков боги управляют всею жизнью человека; все зависит от них: ум, способности, мысли и решения, удачи и неудачи; поэтому напрасно и безумно противиться воле богов и решению судьбы. Следствием такого убеждения является готовность подчиняться тому, что считается общепринятым, повиноваться обычаю (δικη), который считался божественным установлением. Обычай управляет поведением людей и, таким образом, занимает место закона, понятие о котором, как об обязательном предписании общественной власти, было неизвестно тогдашнему обществу (самое слово νοµος не встречается в гомеровских поэмах). Однако внушения обычая представляются довольно узкими и неопределенными, и сила его ограничивается пределами той общественной группы (рода, семьи и т. п.), среди которой он возник и поддерживается: по отношению к чужим, особенно к врагам, допускается то, что запрещается обычаем по отношению к своим; притом лучшему, сильнейшему позволяется многое такое, что не прощается худшему.
Сознание того, что каждое преступление нарушает интересы не только пострадавшего от него лица, но и целого общества, было еще чуждо гомеровскому обществу. Оно не вступалось ни за жизнь, ни за свободу, ни за имущество своих членов, предоставляя обиженному или его близким восстанавливать свои права путем личной мести. За убитого обязаны были мстить члены его семьи или рода; обычай родовой мести, коренившийся в верованиях первобытной религии (пролитие крови убийцы или его близких, по верованию, доставляло удовольствие убитому), был широко распространен и поддерживался общественным мнением: отмщение за смерть близкого лица доставляло славу мстителю, тогда как оставить смерть без отмщения считалось бесчестным (Од. XXIV, 433) и погибнуть без отмщения – величайшим несчастьем (Од. I, 380; II, 145). Впрочем, обычай брать выкуп (пеню, poinh) с убийцы, значительно смягчающий суровость мести, уже существовал и даже пользовался уважением (Ил. IX, 632). В случаях несправедливости или насилия общественная власть вмешивалась в дело только по призыву враждующих сторон и принимала на себя как бы роль посредника между ними (ср. описание сцены суда, изображенной на щите Ахилла. Ил. XVIII, 498–508). В силу религиозных верований было также развито (как вообще в патриархальные времена) гостеприимство. Чужестранцы и нищие считались под особым покровительством Зевса; были даже предания, что сами боги странствуют по земле под видом людей. Поэтому прибывшего гостя радушно встречали, подавали воду для омовения рук и ног, угощали и потом только спрашивали, кто он, откуда и зачем приехал; при отъезде давали ему хорошие подарки. Отношение к гостям лучше всего видно из приема, сделанного Одиссею в стране феаков (Од. VII, 133–181). Иногда, впрочем, чужестранцы, чтобы вернее заручиться покровительством и защитой, прибегали под сень домашнего алтаря в качестве умоляющих. Нищим также оказывали сострадание, давали милостыню, приют, участие в пиршествах, иногда одежду и обувь. Отношения гостеприимства, заключенные предками, переходили и на потомков и свято соблюдались ими. Вообще религия во многих отношениях имела благотворное, смягчающее влияние на нравы. В гомеровском обществе часто встречаются примеры умеренности, любви к родине (Одиссей), уважения к старшим, искренней дружбы (Ахилл и Патрокл), родительской и супружеской любви, хороших отношений к старым и преданным служителям (Эвмей, Эвриклея – слуги Одиссея).
История Невского края начинает свой отсчет не с 16 мая 1703 года — времени основания Санкт-Петербурга, — а с глубокой древности, с момента возникновения здесь центров торговли и пути «из варяг в греки». Автор прослеживает влияние исторических событий на судьбу Невского края, перекрестка Европы и Азии, указывает на отражение их в судьбе Петербурга. В основе книги — разработанная автором образовательная программа для средней школы, ее дополняют иллюстрации, карты, методические материалы. Книга адресована педагогам, студентам, школьникам, а также всем интересующимся историей.
В начале 1930-х гг. примерно шесть с половиной тысяч финнов переехали из США и Канады в Советскую Карелию. Республика, где в это время шло активное экономическое и национальное строительство, испытывала острую нехватку рабочей силы, и квалифицированные рабочие и специалисты из Северной Америки оказались чрезвычайно востребованы в различных отраслях промышленности, строительстве, сельском хозяйстве и культуре. Желая помочь делу строительства социализма, иммигранты везли с собой не только знания и навыки, но еще и машины, инструменты, валюту; их вклад в модернизацию экономики и культуры Советской Карелии трудно переоценить.
В книге исследуются отдельные вопросы истории Средневекового государства и права Волжской Болгарии. Государство Волжская Болгария было основано болгарскими племенами в начале VIII в. в Среднем Поволжье и бассейне Камы, включало территории современных Чувашской республики, Татарстана, Башкирии, Удмуртии, Республики Мари Эл, Ульяновской, Нижегородской, Самарской и Саратовской, Пензенской областей, просуществовало более пяти столетий и пало в 1236 году в результате разгрома его полчищами татаро-монголов Батыя. Издание может быть полезно студентам, аспирантам, преподавателям юридических и исторических факультетов, а также всем, интересующимся Средневековой истории России и государства Волжская Болгария. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
Книга выдающегося российского историка Античности Владислава Петровича Бузескула (1858—1931), впервые изданная в 1909 г., может быть названа одним из самых серьезных исследований политической истории Афинской республики на русском языке. Несмотря на более чем вековой возраст, труд Бузескула не потерял своей научной ценности. Полнота фактов, безупречность научных суждений и хорошее литературное изложение делают книгу увлекательной и доступной для широкого круга читателей.
В настоящем издании представлен первый том знаменитого труда «История общественного строя древней Франции», принадлежащего перу выдающегося французского историка Нюма-Дени Фюстель де Куланжа (1830–1889). Книга посвящена Древней Галлии, прежде раздробленной, а после подчиненной и объединенной Римом. Автор подробно рассматривает состояние Галлии до римского завоевания и ее политическое устройство в первые три века императорского владычества. На русском языке книга де Куланжа вышла в 1901 г. под редакцией историка М.И.
Исход Второй Пунической войны навсегда изменил Античный мир, а значит, и пути развития нашей цивилизации. Этот конфликт интересен тем, что впервые боевые действия развернулись одновременно на нескольких фронтах, на огромной территории – в Италии, Испании и на Сицилии. На поле сражения сошлись два лучших полководца эпохи – карфагенянин Ганнибал и римлянин Сципион Африканский. Но о них написано немало книг. В данной работе представлены военные биографии других полководцев Второй Пунической войны: неоднозначного военачальника Гая Фламиния, чей образ римские историки изрядно очернили, Марка Клавдия Марцелла, который взятием Сиракуз ликвидировал фронт на Сицилии, и Гасдрубала, незаслуженно оказавшегося в тени его старшего брата – Ганнибала.
Первой Пунической войне суждено было навсегда остаться в тени второй войны Рима с Карфагеном. Морские битвы при Милах и Экноме, грандиозные сражения на суше при Панорме и Баграде оказались забыты на фоне блестящих побед Ганнибала при Треббии, Тразименском озере и Каннах. Несмотря на это, Первая Пуническая была одним из самых масштабных военных противостояний Древнего мира, которое продолжалось двадцать три года. Недаром древнегреческий историк II века до н. э. Полибий говорит ясно и недвусмысленно: именно Первая Пуническая является наиболее показательной войной между двумя сверхдержавами Античности. Боевые действия этой войны развернулись в Сицилии и Африке.