Греческая религия: Архаика и классика - [12]

Свидетельств раннеэлладской религии существует, на первый взгляд, еще меньше, чем свидетельств религии неолита. Статуэтки становятся крайне редки, что, вероятно, указывает на упадок частных и домашних культов. Зато налицо явные следы культа жертвоприношений. В том строении в Лерне, которое предшествовало «черепичному дому», был найден большой, неглубокий, прямоугольный и богато украшенный глиняный колодец, в середине которого — углубление в форме двойного топора. Колодец сохранил следы пламени, а значит, использовался как церемониальный очаг²⁸. Ясно видные слои пепла, появившиеся, скорее всего, в результате жертвоприношений, обнаружены в круглых постройках в Орхомене²⁹. Самая важная находка была сделана в Эвтресии на Эвбее³⁰. Один из домов в находившемся там поселении имел позади сеней и жилой комнаты еще третью комнату большей площади. Помимо обычного очага с краю у стены, в середине здесь стояла каменная скамья и круглой формы украшенная площадка со следами огня и костями животных. В жертвенной яме был пепел, кости животных и поврежденная огнем керамика. Рядом с площадкой лежал сосуд в виде коровы — самый древний зооморфный ритон. Все это дает основания думать, что в этом помещении происходили жертвоприношения, сопровождавшиеся возлияниями. В данном случае мы можем говорить о святилище, хотя и не найдено никаких изображений «бога». В Эвтресии, в одной жертвенной яме, относящейся к более древнему слою, нашли маленькую каменную колонну, «байтилос». К строению, которое предшествовало вышеописанному святилищу относится «хас-ма» — кругла, воронкообразная яма диаметрам б м и глубиной более чем 3 м, окруженная стеной. Возник вопрос: правомерно ли видеть здесь связь с позднейшими круглыми постройками вокруг жертвенных ям? Преемником святилища стало тоже примечательное здание с большой комнатой, посредине которой стояла колонна, впрочем, это единственное указание на ее возможное культовое использование.

Когда «черепичный дом» был разрушен — очевидно, во время военного нападения, — поверх развалин насыпали большой (круглый) холм, который просуществовал ряд столетий³¹,служа знаком погибшего мира, а возможно, и культовым центром, посвященным некоей «хто-нической» силе. Среди тех, кто видел и почитал его, несомненно, уже были греки, говорившие на греческом языке.

Мореплавание в районе Киклад существовало еще в эпоху раннего неолита, ведь обсидиан (вулканическое стекло) с острова Мелос считался ценным товаром. Кикладская культура времен бронзы основана на соединении земледелия и ремесла с морской торговлей. Мелкие общины, переживавшие в ту эпоху свой расцвет, были связаны и с Востоком, и с Западом, что позволило им создать собственный стиль. Здесь обращают на себя внимание комплексы могил, часто перекрытые «ложными сводами» и предназначенные для неоднократных захоронений. Главным образом в могилах были найдены и предметы, которые, прежде всего, сделали кикладское искусство известным и даже модным — мраморные идолы, достигающие порой монументальной величины. Основной тип изображений — обнаженная женская фигура, вертикальная, хотя вытянутые стопы ног не позволяют этой фигуре стоять, плотно прижатые к телу руки скрещены под грудью, лишь слегка намеченное лицо обращено вверх. Встречаются и фигуры музыкантов с лирами и флейтами. Эти изображения создавались необязательно для захоронений — одну крупную статую пришлось сломать, чтобы она поместилась в могилу. Современного зрителя пленяет абстрактная и при этом гармонично законченная форма. С точки зрения истории религии до сих пор нет надежного истолкования: имеем ли мы дело с «Великой Богиней», или с Матерью жизни и смерти, с богинями, с нимфами, или же со служанками, сопровождающими покойного в потусторонний мир³³? Еще более загадочна фигура «птичьей богини», выгравированная на серебре и стоящая прямо, хотя, как кажется, имеющая клюв и крылья³⁴. В этом случае, по-видимому, все попытки объяснения так и останутся гипотезами. И все же даже здесь видна преемственность по отношению к позднейшему греческому культу — она проявляется в характерной форме культового сосуда, называемого «кернос»³⁵, который окружен множеством маленьких мисочек или кружек.

Нильссон выразился об элладской религии лапидарно: «We know nothing» — «Мы не знаем ничего»³⁶. Нельзя сказать, чтобы и после раскопок в Лерне и Эвтресии на свет явилось множество конкретных материалов, и все же найденное — достаточное доказательство наличия полностью сформировавшихся культов, которые нашли здесь и восприняли индоевропейско-греческие переселенцы. Чтобы возвести греческую мифологию к микенской, Нильссон³⁷ указал на то, что центры, вокруг которых группируются циклы мифов, совпадают с центрами микенской культуры. Но, возьмем мы Фессалию или Беотию Этолию или Аттику, Арголиду, долину Эврота, Мессению, повсюду микенские города возникают в тех же местах, где находились поселения неолита и ранней бронзы, в том же ареале старой земледельческой культуры. Поэтому возможно, что Нильссон в известном смысле вовсе е заходит в своих предположениях слишком далеко, а наоборот, эти его предположения слишком близоруки.