Греческая Рапсодия - [22]

Комната, в которой находился Фариз, была без окон, поэтому он уменьшил звук работающего телевизора и напряженно прислушивался к звукам извне… Он слышал, как охранник переговаривался с кем-то по рации. Потом услышал клаксон автомобиля, видимо, во двор въехала еще одна машина. По звуку Фариз понял, что это иномарка.

Вызвали его через сорок минут. В сопровождении охранников Фариз поднялся по стертым ступеням мраморной лестницы на второй этаж и вошел в указанную дверь.

Вазари сидел за письменным столом. Это был крупный, слегка обрюзгший мужчина с зачесанными назад, сильно поредевшими седыми волосами. Слева от него, почти у окна, стояли огромные напольные часы, а справа, у глухой стены, – стойка бара, высокие табуреты у стойки, белый кожаный диван и несколько кресел с высокими спинками. В одном из них спиной к Фаризу кто-то сидел. Сидевшего не было видно, но Фариз чувствовал, что там кто-то сидит.

– Я слушаю тебя, парень, – сказал Вазари.

– У меня есть кое-что для нашей родины, – ответил Фариз.

– Эти слова звучали в его голове с тех пор, как ему пришла в голову мысль помочь генералу. Он давно гордился этой фразой.

– Что именно?

– Героин. Он стоит больших денег. НА них можно купить оружие для генерала. Я знаю, русские выводят войска из республики, у них сейчас по дешевке можно купить все, что хочешь.

Вазари тяжело вздохнул, встал из-за стола и подошел к окну:

– В этом нет ничего хорошего, парень.

– Ну что вы, какая может быть независимость с русскими танками под боком?

– Зачем ты убил своего напарника, парень? – спросил Вазари.

– Я же сказал: чтобы забрать у них героин, чтобы купить… – Фариз не стал продолжать, он вдруг понял, кто сидит в кресле и задним числом распознал автомобильный гудок, прозвучавший во дворе. Это был "Мерседес" Яши Грека.

– Где были твои мозги, парень – сказал Вазари. – Ты взял товар у моего друга и убил его человека. Я давал тебе рекомендацию. Ты подставил меня.

Фариз стоял, разглядывая свои ботинки. Оправдываться он не станет. Вазари продался русским, это ясно. Хороший удар ногой – и он вышибет мозги из его головы. Но сзади у двери стоят двое телохранителей с оружием. Надо потянуть.

– Что теперь? – спросил Фариз. – Ты выдашь меня желтоухим?

Вазари ненавидел национализм, и не только потому, что мать его была русской, а отец янычаром. Преступный мир искоренял в своей среде национализм в зародыше. Это был закон. Национализм унижает человеческое достоинство, мешает деловым отношениям.

Вазари принял решение:

– Оставь товар и уходи. Уезжай домой, сейчас же. Тебя никто не тронет.

Фариз достал из-за пазухи пакет с героином, положил его на стол, повернулся и пошел к выходу. Дверь за ним закрылась.

– Может, все-таки отпустишь его, – обращаясь к креслу, спросил Вазари, – а, Яша? Дурак парень. Крыша поехала.

– Я настаиваю, – поднимаясь, сказал Яша Грек.

– Ну, хорошо, – помрачнел Вазари, – только не у меня.

– Не у тебя.

– Испортил ты мне настроение.

– Поехали ко мне, поправим. Я сейчас девочек вызову, – пригласил Яша Грек.

– Нет, спасибо, в другой раз.

– Как думаешь, что мне с однофамильцем делать?

– А что делать, ничего не делать. Ты ему еще денег должен, за работу.

Фариз спустился по лестнице, каждую минуту ожидая нападения. Вышел во двор. "Мерседес" стоял рядом с "Опелем". Водитель, опустив тонированное стекло, скалил зубы, глядя на него. Фариз бесстрастно сел в машину и выехал в открытые привратником ворота. За ним никто не следовал, но все равно на первом же светофоре он рванул на красный свет и скрылся в ближайшем переулке. Через несколько минут машину повело. Он остановился, обошел вокруг. Заднее колесо было спущено. Оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, он полез в багажник за запаской. В тот момент, когда он, присев на корточки, крутил домкрат, из проезжающей машины раздался выстрел, и Фариз повалился набок.

– Здравствуйте, Виктор Степанович, – повторил Бахтин.

Виктор Грек молчал, с ненавистью глядя в затылок полковника.

– Что же вы не отвечаете? – поинтересовался Бахтин.

– Я вам ничего не должен, – едва сдерживаясь, чтобы не закричать, сказал Грек, – наше соглашение не имеет силы. Девушку убили только что, на моих глазах.

– Да, действительно, – легко согласился Бахтин, – но это уже не имеет никакого значения. Операция отменяется.

– И, обращаясь к водителю: – Выключи мигалку, поедем как нормальные люди.

Шофер щелкнул тумблером и сбавил ход. Они въезжали в центральную часть города.

– Останови здесь, – приказал Бахтин. – Пойдемте, Виктор Степанович, прогуляемся, – предложил полковник.

Грек пожал плечами:

– С наручниками?

Бахтин сделал знак Белобрысый, вынув из кармана ключ, отомкнул стальные браслеты.

Улица была с односторонним движением, и водитель остановился у тротуара с левой стороны. Виктор вылез из машины, встал рядом с Бахтиным и глубоко вздохнул воздух.

– Хороший денек сегодня, а, Виктор Степанович? – спросил Бахтин.

– Я бы не сказал, – угрюмо ответил Грек.

– Да нет. Я имею в виду погоду. Тепло, а все же чувствуется, что скоро осень. В воздухе какой-то озноб ощущается.

Виктор пожал плечами. Его тяготил разговор. Обязательств перед полковником теперь у него не было. Руки свободны. Надо было повернуться и уйти. Но что-то удерживало его.