Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии - [55]

Спарта охотно готова была принять эти предложения, а Пелопоннесское союзное собрание, на усмотрение которого представлен был этот вопрос, высказалось, конечно, в том же смысле, как и главный город. Итак, решено было послать в Халкидику армию в 10 ООО человек (383 г.), причем лаке­демонский отряд, состоявший из 2 тыс. неодамодов и периэков под начальством Эвдамида, должен был немедленно выступить в поход, а войска союзников последовать за ними в возможно скором времени. Как только показалось спартан­ское войско, Потидея отложилась от Халкидского союза; но для наступательных действий против Олинфа Эвдамид был, конечно, слишком слаб, и потому он принужден был огра­ничиться охраной новых союзников от нападений неприяте­ля.

В Фивах, как и в Афинах, поведение Спарты должно было вызвать сильную тревогу. Со времени Коринфской войны здесь поддерживали дружеские отношения с халкидцами; и хотя пока не решались еще открыто выступить про­тив Спарты, однако фиванское правительство издало распо­ряжение, запрещавшее всем его гражданам принимать уча­стие в военных действиях против Олинфа. Это был серьез­ный симптом; никто не мог предугадать, что произошло бы, если бы дела в Халкидике приняли неблагоприятный для Спарты оборот.

Поэтому спартанцы решили предупредить опасность, и они нашли поддержку в самих Фивах. Здесь существовала сильная партия, которая не одобряла политики, поставившей Беотию в оппозицию к Спарте; полное крушение этой поли­тики в Коринфской войне должно было доставить этой пар­тии влияние на государство. Как раз теперь один из ее вож­дей, Леонтиад, занимал высшую государственную долж­ность в Фивах — должность полемарха, правда, в товарище­стве с Исмением, вождем партии, враждебной Спарте. Когда брат Эвдамида, Фебид, проходил через Беотию с подкрепле­ниями для стоявшей под Олинфом армии, Леонтиад открыл ему ворота Кадмеи. Когда спартанцы заняли крепость, про­тивники не решились оказать им сопротивление; кто мог, искал убежища в Афинах. Исмений был арестован и предан суду, причем Спарта прислала в трибунал трех членов, а ка­ждое из союзных пелопоннесских государств — по одному. В характере приговора нельзя было сомневаться; человек, так много способствовавший возникновению Коринфской войны и обогатившийся персидским золотом, был осужден, как предатель Эллады, и казнен.

Весть о происшедшем в Фивах вызвала сильнейшее не­годование во всем эллинском мире. Спартанское правитель­ство постаралось снять с себя ответственность в этом деле; Фебид был привлечен к суду и приговорен к штрафу в 10 000 драхм. Но того, что было сделано, Спарта, конечно, не могла и не хотела вернуть; таким образом, гарнизон ос­тался в Кадмее, и Фивы включены были в Спартанский со­юз. Разрушенная 44 года назад Платея была теперь восста­новлена, и призваны обратно на родину оставшиеся в живых прежние ее обитатели; эта мера очень много способствовала успокоению взволнованного общественного мнения в Афи­нах и, кроме того, была отлично рассчитана на то, чтобы на будущее время посеять раздор между Афинами и Фивами.

Теперь союзники, отряды которых до сих пор еще не принимали участия в военных действиях, поспешили при­соединить их к армии, находившейся в Беотии; Фивы также выставили отряд гоплитов и всадников. Брат Агесилая Телевтий принял начальство над соединенной армией и повел ее в Македонию. Там он соединился с войском Аминты, луч­шую часть которого составляли 400 отборных всадников, присланных Дердадом, князем македонской области Элимиотиды. Под стенами Олинфа произошло сражение с халкидцами, которые были разбиты наголову; однако побеж­денным удалось без больших потерь укрыться за своими ук­реплениями. Для осады Олинфа Телевтий был недостаточно силен; поэтому он ограничился опустошением неприятель­ской страны, а вскоре зима положила конец военным дейст­виям.

Следующей весною (381 г.) под Олинфом снова про­изошло сражение, и на этот раз лакедемоняне потерпели полное поражение; Телевтий пал, а его армия с большим уроном была рассеяна во все стороны. Теперь ведение Халкидской войны взял на себя царь Агесипол I. Ввиду превос­ходства его боевых сил олинфяне не решились вступить в бой; не встречая сопротивления, царь опустошил непри­ятельскую страну до самых стен столицы и завладел важным пунктом Тороной. Агесипол скоро умер от горячки, но силы неприятеля уже были надломлены. Олинф был окружен со всех сторон и в конце концов вынужден голодом к сдаче. Халкидский союз был уничтожен, а Олинф должен был при­знать над собою верховную власть Спарты и обязаться вы­ставлять войско в случае войны (380 или 379 г.).

В Пелопоннесе между тем возникли новые осложнения. Хотя Флиунт, по приказанию эфоров, призвал обратно из­гнанников (см. выше, с. 154), но при возвращении им конфи­скованных имений возникли различные затруднения, и вер­нувшиеся на родину изгнанники принуждены были опять прибегнуть к вмешательству Спарты. Царь Агесилай I при­ступил к восстановлению изгнанников в их правах путем экзекуции (летом 381 г.), и когда флиунтское правительство изъявило готовность исполнить требования спартанцев, Аге­силай потребовал допущения в Акрополь гарнизона. Выве­денные из себя этим требованием, флиунтцы предпочли подвергнуться осаде; год и восемь месяцев пришлось Агесилаю простоять под городом, пока наконец голод заставил осажденных сдаться на волю победителя (в начале 379 г.). Виновники отпадения подверглись строгому суду, конституция была изменена в олигархическом духе и поставлен в крепости гарнизон. Пелопоннесцам еще раз было наглядно показано, что всякое сопротивление Спарте напрасно.