Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии - [57]

Но после всего, что произошло, Спарта, конечно, не могла согласиться на эти предложения; для того, чтобы по­ложение, занятое государством со времени Анталкидова ми­ра, не потерпело тяжелого удара, честь оружия должна была во что бы то ни стало быть восстановлена. Офицеры, ко­мандовавшие войском в Кадмее, были казнены или пригово­рены к уплате тяжелого штрафа; и еще зимою в Беотию бы­ла послана пелопоннесская армия под начальством юного царя Клеомброта, который унаследовал трон своего брата Агесипола II после его преждевременной смерти под Олинфом. Об осаде, конечно, нечего было думать в эту пору года; а так как неприятель отказывался от сражения и в Фивах не произошло восстания против демократического правитель­ства, то Клеомброту ничего другого не оставалось, как пус­титься в обратный путь после 16-дневной стоянки на высо­тах Киноскефал, в южной части города. Одна треть войска оставлена была в Феспиях для наблюдения за фиванцами и для охраны второстепенных городов Беотии.

Если, таким образом, экспедиция в военном отношении не дала никаких результатов, зато появления пелопоннес­ской армии на границе Аттики было достаточно, чтобы от­бить у афинян всякую охоту к войне. Оба стратега, само­вольно оказавшие помощь фиванским демократам, были приговорены к смерти, и один из них действительно был казнен, тогда как другой отправился в изгнание. Фивы были совершенно изолированы, и этим, казалось, была решена участь восстания демократов.

Но рассеять недоверие правящих кругов Спарты к атти­ческой политике было нелегко. Самое меньшее, чего можно было опасаться со стороны Афин, это — нейтралитета, бла­гоприятного Фивам; но кто мог поручиться за то, что ради­кальной партии в конце концов все-таки не удастся увлечь государство к деятельному участию в войне? Не лучше ли было предупредить опасность? Ввиду этих соображений Сфодрий, командовавший войском в Феспиях, решился на­пасть на Пирей. Он рассчитывал пройти расстояние от беотийской границы до Пирея — 50 километров — в одну зим­нюю ночь; но этот расчет оказался ошибочным: когда начало светать, войско находилось лишь у Элевсина на Фриасийской равнине. Смелое предприятие окончилось неудачей, Сфодрий принужден был вернуться, причем дело не обош­лось без разграбления пограничных аттических деревень.

В Афинах даже теперь еще надеялись сохранить мир и ограничились тем, что потребовали от Спарты удовлетворе­ния. Сам Сфодрий считал для себя неизбежным смертный приговор и бежал за границу. Но царь Клеомброт и сын Аге­силая, Архидам, добились оправдательного приговора для Сфодрия; в Спарте, очевидно, думали, что Афины не станут серьезно настаивать на своем требовании. Но спартанцы ошиблись; в Афинах теперь снова одержала верх военная партия, и заключен был с Фивами оборонительный союз. Впрочем, дело не дошло до объявления войны Спарте; да и лакедемоняне старались не доводить Афины до крайности и по-прежнему относились к Аттике как к нейтральной стране.

Тем энергичнее решили они действовать против Фив. Как только стал созревать хлеб, Агесилай собрал войска пе­лопоннесских союзников и направился через Киферон в Феспии, где присоединил к своей армии отряд, оставленный там Клеомбротом; теперь он располагал 18 тыс. пехотинцев и тысячью пятьюстами всадников. Между тем на помощь Фивам пришел афинский отряд под начальством Хабрия. В ожидании неприятельского нападения фиванцы окружили свою страну цепью укреплений; однако Агесилаю удалось прорваться в свободном от охраны месте, и союзники при­нуждены были отступить назад в Фивы. Под стенами города они выстроились для сражения; но Агесилай не решился на­пасть на крепкую позицию неприятеля, — успех, которым Хабрий по праву гордился больше, чем любой победой в от­крытом поле. Итак, царь должен был ограничиться опусто­шением фиванской области; затем он вернулся на Коринф­ский перешеек и там распустил свое войско по домам. В Феспиях остался Фебид с отрядом наемников.

Теперь фиванцы перешли к наступательным действиям; выступивший против них Фебид был разбит и сам пал в сражении. Вследствие этого и во второстепенных городах Беотии начала поднимать голову демократическая партия, и спартанцы принуждены были послать в Феспии в качестве гарнизона отряд своего ополчения, чем на время остановле­ны были успехи фиванцев.

Следующей весною (377 г.) Агесилай снова предпринял поход в Беотию. В этот раз он также без труда прорвал обо­ронительную линию перед Фивами и уничтожил хлеб на по­лях; до значительного сражения дело не дошло, как и в предшествовавшем году. На обратном пути в Пелопоннес Агесилай в Мегаре заболел тяжелой болезнью, которая на­долго приковала его к постели; поэтому весною 376 г. руко­водство экспедицией против Фив было возложено на царя Клеомброта. Впрочем, предводительствуемая им армия даже не достигла Беотии, так как неприятель загородил проходы Киферона.

Между тем Афины прилагали все усилия к тому, чтобы в третий раз вернуть себе дважды утраченную гегемонию на море. Уже непосредственно после Анталкидова мира возоб­новлены были союзные договоры с Хиосом, Митиленой, Метимной и Византией; Родос также вступил снова в союз с Афинами, когда его малоазиатская коалиция со смертью Глоса распалась (около 379 г.). Попытки завязать прежние отно­шения с фракийскими халкидцами, правда, остались безус­пешными вследствие вмешательства спартанцев; зато Фивы, как мы видели, весною 378 г. вступили в союз с Афинами. И вот, после того как разрыв со Спартою был провозглашен официально, Афины обратились ко всем эллинам и варварам, не подвластным персидскому царю, с воззванием сомкнуться в союз для противодействия притязаниям Спарты. Основою союзного договора должны были служить постановления Анталкидова мира. Всем участвующим государствам обеспе­чивалась автономия, персидский царь признавался владыкою азиатского материка; Афины отказывались от всяких притя­заний на свои старые колониальные владения, и впредь афи­нянам вообще воспрещалось приобретать дома и земли на всем протяжении союзной территории. Для руководства об­щими делами был учрежден союзный совет, который заседал в Афинах и в котором участвовали с правом голоса делегаты всех союзных государств; сами Афины не имели в нем пред­ставителя, и решения совета получали законную силу только в случае согласия между руководящим государством и сове­том. Издержки по содержанию союзного флота должны были покрываться взносами, размер которых каждый раз опреде­лялся союзным советом сообразно наличным потребностям. Заведование этими деньгами и руководство военными дейст­виями вручалось Афинам (весною 377 г.)