Гребень Маты Хари - [6]

Девица взяла ключ, растянув губы в улыбке, от этого рот стал казаться еще больше. Да, улыбаться ей точно нельзя, очень на лягушку похожа. И глаза чуть выпучены.

– Гляди, Алиска, – сказал портье, – чтобы все путем было, мне неприятности не нужны.

– Не боись, дядь Миша, – бросила она, разворачивая своего спутника по дуге, – прорвемся!

Ноги у мужчины подгибались, так что она тащила его почти волоком. Надо же так напиться, а с виду небедный человек, стрижка сделана явно в приличном салоне, и пальто дорогущее, серое в елочку. Что он в этой Алиске нашел, ему по статусу такая шалава не положена. То есть так-то она, может, и ничего, но мужчина-то уж больно одет хорошо.

Впрочем, черт их разберет, мужиков этих, что им нужно… Нажрался в хлам и себя не помнит, эх, недосчитается утром денежек в карманах, это точно.

Очевидно, портье посетили те же мысли, поэтому он решил отыграться на мне.

– Иди отсюда! – сказал он.

– Не пойду! – Я слышала, что за дверью гомонят те двое пьяниц. – Если выгонишь – орать начну, уроды эти не отвяжутся, жильцы с верхнего этажа проснутся, кто-то полицию вызовет, тебе это надо? Небось и так уже жалобы были.

Я попала по больному месту, портье нахмурился, затем вышел за дверь и рявкнул на двух пьяниц, чтобы срочно валили по точно обозначенному адресу. Его слова подействовали, неизвестно, попали ли они по тому адресу, куда их посылали, но оба бодро потрусили прочь, причем в разные стороны.

– Ладно, – сказал портье, вернувшись и подавая мне ключ, – иди уж. Только до утра. И чтобы все тихо было.

Комната была без номера, но находилась рядом с дверью под номером шесть. Уж не знаю, какой ширины кровать в шестом, но у меня была просто узкая больничная койка, доисторическая прикроватная тумбочка, видавший виды стол, весь в разводах от пива и других спиртных напитков, а также стул с продранной обивкой. И за такое этот дядя Миша взял с меня тысячу рублей!

Тут я вспомнила, что деньги не мои, и решила не расстраиваться попусту.

Белье на кровати было серое, застиранное, но, кажется, чистое. Я быстро разделась и легла, приставив на всякий случай к двери стул. Из соседнего номера слышалась какая-то возня, потом все стихло. А я все ворочалась и никак могла понять, как я дошла до такой жизни. Хотя, казалось бы, с сегодняшнего вечера столько всего случилось, что пора бы уж и привыкнуть.

Однако с чего все началось? То есть началось-то уже давно, я говорила, что в последние недели Игореша стал просто невозможен. Потом, правда, стал получше, когда я пригрозила уйти (и зря этого не сделала), но вчера вечером…

Он явился в половине восьмого, я не ждала его так рано и не успела приготовить ужин. Пришлось в спешке варить пельмени, ну, в конце концов, я тоже работаю, так что может изредка и пельменей поесть. Но до ужина дело не дошло, потому что прямо с порога Игореша начал хулиганить.

Для начала он споткнулся о галошницу и уронил ее на пол. Когда я прибежала из кухни на шум, он метнул в меня мой собственный сапог и обругал матом.

– Ты пьян, что ли? – поморщилась я.

И правда, от него здорово пахло спиртным. Ну, обреченно подумала я, опять начинается. Но на этот раз я не поддамся на уговоры, нужно от этого хама уходить. Окончательно и бесповоротно.

Я вернулась на кухню и выключила пельмени, хотя они еще и не закипели, после чего сняла фартук и направилась в комнату, чтобы собрать вещи.

Не тут-то было, этот урод, которого я считала почти мужем, поскольку мы прожили с ним больше двух лет, а это о чем-то говорит… так вот, Игореша рванул за мной и стал орать, обзывая такими словами, из которых самым приличным было «шлюха». Ну уж это он зря, я точно не такая. И он это прекрасно знал, за все время знакомства я ни разу не давала ему никакого повода.

Не то чтобы я так уж была страстно влюблена в Игорешу, что не смотрела на других мужчин, просто меня так воспитали. Если живешь с одним, то не крути с другим, а если уж кто-то так сильно понравился, то сначала уйди от этого, первого, а потом уж… Тем более что мы с Игорешей вовсе не женаты и детей заводить не собирались.

Короче, я разозлилась и обозвала Игорешу козлом и придурком, поскольку он несет чушь. Когда это я ему изменяла, интересно знать. И этот… не подобрать для него приличного слова… еще смеет такое говорить!

И что вы думаете? Он тут же на голубом глазу обвинил меня в связи с моим начальником Мирославом.

В первый момент я просто разинула рот. Мирослав – парень хороший, фирмочка у нас маленькая, все на виду, и наши тетки сразу бы что-то заметили, если бы он крутил с сотрудницами. Но даже они никогда не смотрели на меня косо. Потому что не за что. Мирослав относится ко мне неплохо, как и ко всем, держится ровно, как и со всеми, и мне никогда не приходило в голову, чтобы мы с ним…

Потому что если живешь с одним, то… ага, про это я уже говорила. В общем, Мирослав – хороший человек и приличный начальник, иногда мне даже кажется, что мы с ним друзья. Во всяком случае, когда мы едем куда-то вместе (по работе, разумеется), то разговариваем на отвлеченные темы, и мне это нравится. Надеюсь, что ему со мной тоже интересно.