Гребцы галеры - [57]

Услышав такое, я немедленно выдернул из-под Патрикова бокала рекламную картоночку, сложил ее вчетверо и прибрал в нагрудный карман.

Начальница одобрительно кивнула и снова подступилась к чашке со сливками, не зная, как их трескать. Чайные ложки в кафе отсутствовали напрочь, со столовой она не могла справиться. Пришлось помогать — зачерпывать пышную пену, пахнущую ванилью, и класть ложку на стол, где она немедленно опустошалась.

За этим занятием я не услышал приближения машины, отреагировав уже только на голос:

— Пани Рат, это вы меня напрягаете?

Люси промычала что-то утвердительное, без отрыва от сливок. Я дал вместо нее необходимые пояснения, и Войцех, угрюмо кивнув, повернулся к своему автомобилю.

— Обожди, куда ты? Перекуси, здесь вкусно и недорого.

— Некогда.

— Ну хоть кофе выпей. Угощаю.

— Забот бардзо много. — Фельдшер инфекционной перевозки в подтверждение своих слов продемонстрировал пухлую пачку перевозочных нарядов и, раздраженно хлопнув дверью кабины, отбыл.

Мышка подняла перепачканную мордочку. Аппетитно облизнувшись, мечтательно произнесла, глядя вслед фургону Войцеха:

— Три вещи есть в свете, на которые можно смотреть бесконечно, и никогда не надоест.

Патрик поинтересовался какие.

— Вода, небо…

— И огонь?

— Не-а. И то, как другие за меня работу делают.

Глава двадцать третья

База встретила нас непривычной суетой. Народ кучками стоял во дворе и за оградой, горячо обсуждая неведомо что. Сотрудников собралось раза в три больше обычного и прибывали еще. За нами начала выстраиваться целая очередь транспорта «Скорой помощи», многие объезжали нас по обочине, норовя встать поближе к зданию станции. Вылезающий из него народ оживленно присоединялся к группам беседующих, махал руками, приветствуя встреченных знакомых.

В стороне, заехав задними колесами на клумбу, воздвигся административный джип, напротив — черно-белый полицейский автомобиль, медленно проворачивающий сигнальные огни на крыше. Наш главврач что-то объясняла двоим плотным мужчинам в одинаковых темных костюмах, наглухо удушенным жесткими белыми воротничками и строгими узкими галстуками. Под пиджаками слева у обоих наблюдались некие солидных размеров образования. Судя по почтительным жестам державшихся сзади патрульных, то было немаленькое полицейское начальство.

Машины «Скорой» все продолжали подъезжать. Такое их количество мне доводилось видеть прежде лишь на похоронах, когда все свободные от дела медики купно с подавляющим большинством тех, кто, предположительно, обслуживал вызова, собирались на площадке у кладбища, чтобы проститься с очередной жертвой мира, где мы работаем. Мира, откуда нет выхода даже после смерти. И не рассказывайте мне про рай. Нам и в раю занятие сыщется.

Послышались вопли сирен — протяжно-мяукающие, с подвыванием, не похожие на звук наших, скоропомощных. Среди автомобилей началось шевеление. Водители, чертыхаясь, переключали передачи, с рыком и вонью перегазовывали, расчищая проезд для новых гостей.

Ими оказались еще с полдюжины полицейских патрульных крейсеров, пара темных лимузинов с приклеенными магнитами алыми мигалками и три грузовика — два с солдатами, один с полицией. Последним подъехал черно-белый броневичок, из заднего люка которого выскочили двое парней со злющими овчарками на поводках. Тут же возникли рев, рычание и лай, около броневичка полыхнул язык пламени, раздался чей-то истошный визг:

— Да уберите же, наконец, Зинку! Она полиции мешает.

Разинув рот, дивился я на все это безобразие. Что, в конце концов, происходит?

— Пойдем, начальница, выясним, что за дела?

— Шур, сходи один, будь добр.

— А ты чего?

Люси помялась, но все же ответила честно:

— Что-то уж больно суматошно. Боюсь, раздавят.

Действительно могут. Я уже настолько привык к своему невероятному доктору, что часто забываю, что она изрядно отличается от меня (или я от нее как смотреть).

Поплутав в лабиринте скопившихся автомобилей, выбрался к ближайшей кучке народа, тронул крайнего за рукав:

— Чего сыр-бор палим?

— А, — махнул рукой тот, — население шутки шутит. Позвонил какой-то олух и сообщил, что в одной из машин заложено взрывное устройство. В пятнадцать часов — долбанет. Вот собрали всех. Искать будут.

— С чего это в нашем начальстве человеколюбие взыграло? Ну, рванет. Ну, еще пару могил на болотах выкопают. Им-то что за убыток? Мы и так тут мрем мал-помалу. Вон сколько новеньких набрали — я уже по рации слышал, линейную пятьсот шестьдесят какую-то кликали.

— Ага, когда б в тебе одном дело было — да хоть сгори ты синим пламенем. Они за другое боятся — мало ли, где взрыв случится? Кто там рядом окажется? Не дай бог что — неприятностей же не оберешься. Может, ты у главнокомандующего Жувре на вызове будешь, а тут твой тарантас и шандарахнет!

— Да я только оттуда.

— Вот видишь!

— Что ж так бестолково: собрали всех в кучу? Как понять — на миру и смерть красна? А ну взаправду рванет — то бы одна машина, а тут полпарка со зданием «Скорой» вместе. И полиции тоже достанется. Рассредоточь по одной да проверяй сколько влезет.

— Он меня спрашивает! — оскорбился собеседник. — Я тебе чем на ногу наступил? Начальство толще, ему небось виднее, как взрываться положено.