Гражданственность и гражданское общество - [31]

Глава 3 Социальные ресурсы управляемости обществом в восточнославянской цивилизации

3.1. Генезис институциональных форм и способов управляемости в обществе

Рассматривая специфику отечественного социума, уясняя его основания, необходимо также обратиться к наиболее глубоким истокам нашей культуры. Они в громадной степени лежат в специфике восточного православия и византийской цивилизации, через которую восточнославянские народы приобщились к мировой культурной традиции. Православие, а через него и государственная и общественная организация, соотношение общества и власти в немалой мере имеют своими основаниями принципы, выработанные тысячелетней историей византийского царства. Многое, от очевидного, как, например, придворный царский церемониал, до сущностного, как идея симфонии, и забавного, вроде ношения густой бороды, было заимствовано русским миром из византийской культуры. Не только в духовной сфере, но и «ряд частных сторон государственного, правового и социального строя Древней Руси отразил на себе влияние образцов и идей византийской церковности. Блестящий анализ этой материи в применении к домонгольскому периоду дал Ключевский, показавший, как преобразовывалось по Номоканону наше право уголовное, гражданское, имущественное, обязательственное, семейное, брачное, как возвышалась женщина, как таяла холопская неволя, обуздывалась кабала ростовщичества и тому подобное. Анализ Ключевского применим в известной мере и ко всей старорусской эпохе: и к судебнику Иванов III и IV, и даже к уложению царя Алексея Михайловича» [114].

Путь Византии, а затем и восточнославянского, русского мира имел и имеет фундаментальные отличия от пути европейского, и источник этого расхождения лежит в глубокой древности. Заметим, что название «восточнославянская цивилизация» в мировой литературе не употребляется и страдает рядом недостатков (например, оно не учитывает то, что к этой цивилизации принадлежат неславянские народы, т. е. в него введен расово-этнический признак). Как правило, ее называют российской или русской цивилизацией (О. Шпенглер, Н. Я. Данилевский, А. Тойнби, П. Сорокин, Ф. Бродель, Ю. Бэгби, К. Куигли, С. Хантингтон, И. Валлерстайн). Однако в современной литературе термин «восточнославянская цивилизация» стал общепринятым, что и обусловило употребление его в нашей работе.

На заре западноевропейской цивилизации восточный Рим был неподражаемым образцом для молодых варварских королевств. Теодорих Великий писал императору в Константинополь: «Богу угодно было, чтобы я научился правительственной науке в вашей империи. Наше королевство — подражание вашему; мы превосходим другие народы тем, что подражаем вам» [241, с. 49]. Но с самих истоков развитие западного и византийского общества пошло разными дорогами.

На Западе, в среде варварских королевств сильная центральная власть практически отсутствовала. Неспособность этой власти обеспечить защиту права людей не богатых и не могущественных определила необходимость каждого искать себе индивидуального покровителя из богатых и могущественных. «Каждый, — говорится в одном распоряжении Карла Великого, — имеет право после смерти своего господина рекомендовать себя другому» [241, с. 56]. И еще: «Всем дозволяется держать в своей коммендации свободных людей» [241, с. 56]. Эта система зависимости слабейших постепенно, развиваясь, привела к всеобщей системе индивидуальной зависимости по иерархии. «Вот результат, к которому пришло западноевропейское развитие в X в. Характеризовать его можно немногими словами. Сверху донизу постепенно понижающаяся лестница иерархических ступеней. Верхние слои держатся узами сеньората и вассалитета, нижние находятся в полном подчинении феодальной знати, которая раскинула свои корни по всей территории, подвергшейся влиянию романизации», — писал Ф. И. Успенский [241, с. 72]. Таким образом, общество сложилось как совокупность индивидуальных договоров. Надо заметить, что в подобном договорном отношении скрупулезная фиксация прав и обязанностей договаривающихся сторон имела важнейшую роль.

На землях Византийской империи сложилась иная ситуация. За защитой своего права человек имел возможность апеллировать к сильной центральной власти. Но сама эта власть, осуществляя достаточно эффективную защиту частного права граждан, в то же время именно по причине своего могущества не была связана буквой договора со своими подданными.

На Западе община (марка) быстрыми темпами распадалась, ибо власть местных сеньоров была слишком велика для того, чтобы крестьянская община могла эффективно бороться и защищать себя. Община же на Востоке, сохранившаяся еще с римских времен в восточных провинциях, а с V в. усилившаяся благодаря миграции славян, находила надежную защиту в лице императора, черпавшего именно из общины основные экономические и людские средства для достижения государственных целей. Как и на Западе, на Востоке было свое сословие властителей, или донатов, как именуются они в греческих источниках, постоянные поползновения которых угрожали цельности и независимости сельской общины, но центральная власть и закон последовательно стояли на страже интересов общины. Известен старейший правовой акт, в котором важное место уделено крестьянской общине. Это Крестьянский закон, изданный в VIII в. В классическом римском праве никаких упоминаний о крестьянской общине не было, как не было подобных упоминаний в формах римского права, перекочевавших в правовые системы феодальных королевств западной Европы. Данный закон был явной правовой новацией. «Этот закон должен послужить точкой отправления в истории экономического развития на Востоке», — пишет по этому поводу Ф. И. Успенский [241, с. 212]. Надо заметить, что почти все статьи этого законодательного сборника импортированы впоследствии и в русское право, начиная с устава Ярослава.