Гражданская война Валентина Катаева - [2]
«И все это – как ни странно – казалось ему прекрасным, величественным, как произведение небывалого революционного искусства, полное божественного смысла и нечеловеческой красоты.
Бедняга от страха совсем сбрендил».
Вот эта изумительная последняя строчка все и ставит по местам. «Божественное», «революционное» и «нечеловеческое» здесь оказываются стоящими в одном ряду, и поклониться всему этому, оказывается, можно только сбрендив от страха.
«К счастью, Бога не существовало. Он был не более чем незрелая гипотеза первобытного философа-идеалиста» (Катаев, «Кубик», авторская ремарка. И еще оттуда же: «А я человек земной и верю только в мир материальный, который хотя постоянно изменяется, но всегда остается по сути своей единым, и вот однажды в этом материальном мире среди развалин разбомбленного и взорванного города на чудом уцелевшей могиле Канта чья-то недрогнувшая рука написала мелом по-русски:
- Ну что, Кант, теперь ты видишь, что мир материален?»).
«Злые духи рая отпугивали злых духов ада» (это уже из «Вертера»).
В стихотворении «Румфронт» (1922) описывается гроза, разразившаяся во время карточной игры на артиллерийской батарее. Финал: «И грусть // Следила вскользь за перебранкой // Двух уличенных королей, // Двух шулеров в палатке тесной, // Двух жульнических батарей: // Одной — земной, другой — небесной». Уличенный в шулерстве командир земной батареи – это и есть командир батареи; уличенный в шулерстве командир батареи небесной – не кто иной как Господь Бог, посылающий грозы.
Так оно, правда, было далеко не всегда.. Тринадцатилетним подростком (именно тогда он начал печатать в одесских газетах свои первые стихи) Валя Катаев был по убеждениям устойчивым православным монархистом, твердым сторонником «православия- самодержавия-народности»; разумеется, он считал, что сами эти идеи совершенно исключают допустимость творить во имя их, «по высшим соображениям», насилие и несправедливость над жизнью и собственностью невинных. Но уж сохранять ограничения политических и гражданских прав тех или иных сословных и конфессиональных общин Империи ради охранения трона и борьбы со смутой и террором он считал тогда самоочевидно оправданным; и, благо тогда – в сословной Империи, где гражданского равенства никто еще и не вводил – вопрос о равноправии людей иудейского вероисповедания с прочими был вопросом не справедливости, а целесообразности, гимназист Катаев решительно выступал против равноправия. В итоге по основным позициям совпадал он ни с кем иным, как с «Союзом Русского Народа», который тоже оглашал пространства осуждением погромов, но ратовал за категорическое сохранение противоеврейских ограничений, восстановление автократии и суровое подавление революционного движения. «Вера православная, власть самодержавная… -Жи-ды! – мрачно крикнул опьяневший Карась». Валя Катаев действительно принял события революции 1905 года в Одессе так близко к сердцу, как это описано в «Белеет-парусе», только в ключе, совершенно противоположном этому произведению.
В 1912 году он (14-ти лет) пишет стихотворение, обращенное к Богу, озаглавленное «К тебе, Христос» и посвященное тому, что не мирской жизни должен прилежать человек, а Богу:
К чему стремимся мы смущенною душою,
Что ищем мы в житейской суете?
Ужель достигнем в мире мы покоя?
Годом раньше (Катаеву 13 лет) в “Одесском вестнике” - газете местного отдела Союза русского народа – появилось иное стихотворение Катаева. На этот раз о - «племени Иуды», думающем только о себе и творящем в стране смуту и беззакония ради своих узко-еврейских выгод, и о радеющих такой напасти либералах - сторонниках равноправия, каковые не желают признавать помянутого бедствия и открывают ворота ему навстречу.
…И племя Иуды не дремлет,
шатает основы твои,
народному стону не внемлет
и чтит лишь законы свои.
Так что ж! Неужели же силы,
чтоб снять этот тягостный гнет,
чтоб сгинули все юдофилы,
Россия в себе не найдет?
А в 13 году (Катаеву недалеко до пятнадцати) тот же «Одесский вестник» помещает его новые стихи антиреволюционного содержания:
Привет Союзу русского народа
в день семилетия его.
Привет тебе, привет,
привет, Союз родимый,
ты твердою рукой
поток неудержимый,
поток народных смут
сдержал. И тяжкий путь
готовила судьба
сынам твоим бесстрашным,
но твердо ты стоял
пред натиском ужасным,
храня в душе священный идеал...
Взошла для нас заря.
Колени преклоняя
и в любящей душе
молитву сотворяя:
Храни Господь
Россию и царя.
В последней строфе пропущено сказуемое; на фоне охвативших автора и редакцию чувств они этого не заметили.
По случаю столетия войны 1812 Катаев сочинил и огласил на собрании патриотическое стихотворение с финалом: «Пока в России дух народный огнем пылающим горит, // ее никто не победит!» Стихотворение, впрочем, не получило успеха.
По свидетельствам и воспоминаниям самых разных людей – от Деникина до Маяковского – образованные русские подростки формировали тогда свое мировоззрение в 15-18 летнем возрасте, заново (и обычно навсегда) определяя тогда свое отношение к «вечным вопросам». Не был исключением и Катаев. Уважение к справедливости и хранящей ее государственности, отторжение политического террора и революционного насильничества, а также их оправдания и одобрения он сохранил навсегда; вражду к соответствующим традициям значительной части русского еврейства и русской интеллигенции – тоже (неимоверное количество евреев в ближайшем окружении Катаева, его евреи-друзья, жена и зять тут ничему не противоречат и никаких принципиальных перемен не знаменуют, так как в самой по себе национальности данного лица Катаев и до перелома не видел ничего умаляющего его личные достоинства и права, а с революционными евреями по доброй воле не якшался и после); но вот горнее, Бог как воплощение приоритета этого самого «горнего» перед неискоренимо низким «мирским», царь как самодержавный помазанник Божий, Союз Русского Народа и т.д. для него перестали существовать как нечто позитивное раз и навсегда. Уже в его текстах 1914-1915 года нет ничего, что выходило бы из круга сугубо «земных», условных и относительных ценностей, да так оно и осталось. Подробностей этого перелома, в отличие от его последствий , мы точно не знаем; Деникин о подобных вещах писал, вспоминая свое реальное училище: «Больше всего, страстнее всего нас занимал вопрос религиозный, не вероисповедный, а именно религиозный – о бытии Бога. Бессонные ночи, подлинные душевные муки, страстные споры, чтение Библии наряду с Ренаном и другой безбожной литературой… Я лично прошел все стадии колебаний и сомнений и в одну ночь (в 7 классе), буквально в одну ночь пришел к окончательному и бесповоротному решению…»
Данное пособие подготовлено с учетом опыта чтения общего курса лекций по истории древнего мира на историческом, философском и других факультетах МГУ им. М. В. Ломоносова. Учебное пособие освещает историю древнего мира с IV тысячелетия до н. э. по V век н. э. Авторы рассматривают социально-экономическое и политическое развитие стран древнего мира, основные аспекты культурных достижений народов древнего Востока, Греции и Рима. Издание составлено в соответствии с современными программами по всеобщей истории для гуманитарных факультетов вузов.
В учебном пособии представлен обширный материал по истории Древнего Востока. Цивилизационный подход к освещению важнейших проблем истории древних обществ позволяет по-новому рассказать об этапах их развития, культуре и мировоззрении различных народов.Изложение материала и датировка событий опирается на новейшие исследования. В каждом разделе приведены основные историографические сведения, указана литература, в том числе публикации источников.
Учебное пособие «Древний Восток» посвящено становлению, развитию и особенностям первых в мире цивилизаций, история которых начинается с IV тысячелетия до нашей эры.Пособие состоит из 7 глав: «Древний Египет», «Древняя Месопотамия», «Малая Азия и Закавказье в древности», «Восточное Средиземноморье и Аравия», «Древний Иран», «Древняя Индия» и «Древний Китай».Каждая глава имеет четкую структуру, облегчающую поиск нужного материала. Приводятся объяснения основных исторических терминов и понятий изучаемого периода.Авторы книги — ведущие специалисты Института всеобщей истории РАН, Института востоковедения РАН, преподаватели Московского государственного университета им.
Предлагаем читателям первый обзор из серии «Кинопробы космической экспансии», посвященной истории «освоения» кинофантастикой Солнечной системы. Известный популяризатор истории космонавтики и писатель-фантаст Антон Первушин в трех статьях расскажет о взглядах кинематографистов на грядущее покорение Луны, Марса и Венеры. В первом обзоре автор поглядывает на естественный спутник Земли. О соседних планетах — читайте в ближайших номерах журнала. Из журнала «Если», 2006, №№ 7, 8, 10; 2007, № 5.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Это решительно лучшее из всех «драматических представлений» г-на Полевого, ибо в нем отразилось человеческое чувство, навеянное думою о жизни; а между тем г. Полевой написал его без всяких претензий, как безделку, которая не стоила ему труда и которую прочтут – хорошо, не прочтут – так и быть!…».
«…Не знаем, право, каковы английский и немецкие водвили, но знаем, что русские решительно ни на что не похожи. Это какие-то космополиты, без отечества и языка, какие-то тени без образа, клетушки и сарайчики (замками грешно их назвать), построенные из ничего на воздухе. В них редко встретите какое-нибудь подобие здравого смысла, об остроте и игре ума и слов лучше и не говорить. Место действия всегда в России, действующие лица помечены русскими именами; но ни русской жизни, ни русского общества, ни русских людей вы тут не узнаете и не увидите…».
«…К числу особенных достоинств статей, помещаемых в этом издании, должно отнести их совершенную соответственность и верность идее и цели: так, например, «Уральский казак» – это не повесть и не рассуждение о том, о сем, а очерк, и притом мастерски написанный, который в журнале не заменил бы собою повести, а в «Наших» читается, как повесть, имеющая все достоинство фактической достоверности…».
«Во все времена человеческой жизни, с тех пор как люди себя помнят, были войны. Войны, с тех пор как существуют государства, начинались правительствами, а кончались – борьбой сословий; бедные принимались бороться с богатыми. Богатые противились и не хотели уступать. Тогда начинались народные движения; более долгие и более мирные движения называются реформациями, а более короткие и более кровавые – революциями…».