Гражданская война Валентина Катаева - [17]
(2) В «Вертере» у «Димы» имеется жена Инга, которая на деле работает на ЧК и выдает ЧК своего мужа; это гибрид той самой партийки-чекистки, что была подослана к штабс-капитану в рассказе Ингулова, и реальной второй жены Федорова Веры, которая выдала его НКВД в 1945. Реальная жена Федорова в 1920, Надежда, с чекисткой Ингой ничего общего не имеет (хотя в "Вертере" сказано, что настоящее имя Инги было именно Надежда, но она сменила его Ингу, потому что так звучало революционнее).
(3) Мать «Димы» в «Вертере» кончает с собой, получив ложное известие о расстреле сына, которого на самом деле только что тайно выпустили. Мать реального Вити Федорова расстреляли в 37-м. Мотив «родитель, умирающий из-за ложного известия о том, что его ребенка расстреляли/убили красные или бандиты» (впрочем, для Катаева это не такое уж «или») у Катаева постоянный: он реализован и в «Вертере», и в «Траве забвения» - с разными персонажами.
(4) В финале «Вертера» всех, причастных к освобождению «Димы», расстреливают по предписанию свалившегося как снег на голову на Одессу Блюмкина (в «Вертере» – «Наум Бесстрашный), расстреливают именно за то, что они его выпустили: и Андрея Соболя-«Серафима Лося», и Макса Дейча-«Макса Маркина», и Ингу (по ошибке, второпях), и коменданта ЧК, не приведшего в исполнение приговор. На самом деле никто из-за освобождения Федорова не пострадал вообще (Соболь сесть-то сел, но не из-за Федорова – напоминаю, что к освобождению именно Федорова он отношения не имеет); все остались живы и не имели даже должностных наказаний. Очевидно, Катаев уж очень хотел убить всю эту компанию (включая Соболя: тот был при царе эсеровским террористом - отношение Катаева к такого рода деятельности в сомнениях и комментариях не нуждается - а потом комиссаром Временного правительства на Северном фронте, т.е. активно разваливал ту самую армию, в которой Катаев воевал. И терроизм, и комиссарство в "Вертере" вставлено в послужной список Серафима Лося, который в свое время "бросал бомбы в губернаторов" и был "старый боевик-эсер"), и полагал себя тем более вправе сделать это, что Соболь застрелился в 26-м, а Дейча расстреляли в 37-м.
Ладно, это о Федорове… Что же до Катаева, то он сидел куда дольше, чем Федоров, до самого сентября, и никаких надежд на спасение от расстрела не имел, пока в Одессу не приехал Яков Бельский, видный чекист из столицы – не то из украинской (Харькова), не то из главной (Москвы) – но, в общем, большая шишка. Приехал он именно инспектировать работу местной ЧК. В 1919 он был свидетлем ура-большевистских выступлений Катаева в Одессе; воспоминания об этом уверили его в том, что Катаев – свой и притянут к делу о маяке зазря, а поскольку он явился «сверху» инспектировать местных чекистов, это его убеждение решило дело. По распоряжению Бельского Катаев был освобожден около 10 сентября 20 года; за компанию освободили Женю Катаева, как за компанию его и арестовывали.
Из этой истории, кстати, твердо следует, что о службе Катаева на «Новороссии» в Одесской ЧК не знали – если бы знали, всякая ценность воспоминаний 19-го года о каких-то революционных катаевских воплях мгновенно аннулировалась бы в глазах Бельского, да и всякого другого, и от расстрела Катаева не спасло бы ничто.
Прекрасно понимая, что освобождение такого рода особых гарантий на будущее не дает, Катаев уже в 1921 году перебрался из Одессы в Харьков, подальше от Одесской ЧК.
Тут возникает, естественно, центральный для нашей темы вопрос: действительно ли Катаев участвовал в «заговоре на маяке», или его замешали в дело облыжно?
Проверить это по документам нельзя. Но, по счастью, у нас есть косвенные свидетельства самого Катаева.
Первое. В «Вертере» Катаев хочет как можно гаже выставить тогдашнее «троцкистское» начальство Одесской ЧК, как можно краше живописать их как перегибщиков, губивших невинных или почти невинных, и хочет сделать «Диму» как можно менее виновным перед Соввластью. Но даже и тут Катаев не пишет, что в это дело замешались невиновные или что хотя бы Дима был невиновен. Все сводится к тому, что Дима в заговоре был случайным человеком, не успевшим сделать для заговорщиков ничего важного; но формальное согласие участвовать в заговоре давал, поручение, данное ему в рамках заговора, исполнил (каким бы пустяшным оно ни было) и в собраниях заговорщиков на маяке участвовал. В версии «Вертера» по делу маяка «троцкисты», заправлявшие тогда Одесской ЧК, при всей их живописуемой Катаевым гнусности, невиновных не брали. Надо думать, что уж если Катаев не пытался выставить Маркина и Бесстрашного погубителями невинных перед Советской властью лиц - по крайней мере по делу маяка - в «Вертере», то тем более так оно и было в реальности. Цель "Вертера" - показать, как огульно и исступленно сметали людей "троцкисты" из ЧК; так что если бы "Дима" был вовсе невинен перед советской властью, это еще больше отвечало бы месседжу текста, да и с цензурной точки зрения было бы выигрышнее. Как видно, Катаев очень дорожил воспоминанием о том, что заговор на маяке действительно был, если тем не менее живописал заговор реальным, а главным героем сделал действительного заговорщика. Дорожить же этим воспоминанием в такой степени Катаев мог лишь в том случае, если оно было для него лично-дорогим, то есть если это _он_ был всамделишным участником заговора на маяке (и в душе этим гордился позднее, в том числе к моменту написания "Вертера").
Данное пособие подготовлено с учетом опыта чтения общего курса лекций по истории древнего мира на историческом, философском и других факультетах МГУ им. М. В. Ломоносова. Учебное пособие освещает историю древнего мира с IV тысячелетия до н. э. по V век н. э. Авторы рассматривают социально-экономическое и политическое развитие стран древнего мира, основные аспекты культурных достижений народов древнего Востока, Греции и Рима. Издание составлено в соответствии с современными программами по всеобщей истории для гуманитарных факультетов вузов.
В учебном пособии представлен обширный материал по истории Древнего Востока. Цивилизационный подход к освещению важнейших проблем истории древних обществ позволяет по-новому рассказать об этапах их развития, культуре и мировоззрении различных народов.Изложение материала и датировка событий опирается на новейшие исследования. В каждом разделе приведены основные историографические сведения, указана литература, в том числе публикации источников.
Учебное пособие «Древний Восток» посвящено становлению, развитию и особенностям первых в мире цивилизаций, история которых начинается с IV тысячелетия до нашей эры.Пособие состоит из 7 глав: «Древний Египет», «Древняя Месопотамия», «Малая Азия и Закавказье в древности», «Восточное Средиземноморье и Аравия», «Древний Иран», «Древняя Индия» и «Древний Китай».Каждая глава имеет четкую структуру, облегчающую поиск нужного материала. Приводятся объяснения основных исторических терминов и понятий изучаемого периода.Авторы книги — ведущие специалисты Института всеобщей истории РАН, Института востоковедения РАН, преподаватели Московского государственного университета им.
«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».
«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.