Гражданская война Валентина Катаева - [15]
Собирались заговорщики, как рассказано в «Вертере», на одесском маяке, где работал один из заговорщиков - Виктор Федоров, сын одесского художника Александра Митрофановича Федорова; семейство Федоровых давно и тесно знало и Катаевых, и Буниных. Именно Виктор Федоров является главным героем в «Вертере», где выведен под именем «Дима». Он тоже был к моменту прихода красных в Одессу офицером ВСЮР, но смог избежать преследований и в том же феврале устроился при красных младшим офицером в прожекторную команду на маяке.
Вскоре какие-то участники заговора (видимо, один из них и был провокатором ЧК) предложили Виктору большую денежную сумму за то, что он выведет из строя прожектор, когда в гавань войдет белый десант. Виктор согласился выполнить задание бесплатно. (В «Вертере» вина «Димы» гораздо меньше, в заговоре он фигура случайная и, разумеется, офицером не бывал: «Дима» у Катаева всего-навсего изъявил , как явствует из упомянутых здесь фактов, общее согласие помогать заговорщикам и присутствовал при одной из их встреч на маяке, а сам только передал один раз по указанному ему адресу какое-то письмо; больше ему ничего и не поручали, ни по ходу дела, ни на будущее. Все это Катаев сделал не случайно: по цензурным соображениям ему надо было, чтобы жертва чекистов вышла как можно менее виновной перед Советской властью).
Заговорщики походили на маяк несколько недель, а потом их всех и взяли. В частности, арестовали Виктора Федорова, его жену, деверя, целую группу прожектористов, а также Валентина Катаева и, за компанию с ним, его брата Евгения.
Сергей Ингулов, одесский чекист, немного позднее описывал, как была раскрыта и разгромлена эта группа, которую в ЧК именовали «врангелевским заговором на маяке». По его словам, сам факт ее существования оказался известен ЧК практически сразу (что, добавим от себя, неудивительно, если сама ЧК и стояла у его истоков); трудно было, однако, добраться до штабс-капитана, выдвинувшегося в руководители группы. По рассказу Ингулова, эта задача была решена путем подкладывания капитану в постель чекистки-партийки; та успешно влюбила себя капитана (не обнаруживая, естественно, своей профессии), после чего смогла информировать ЧК о его местонахождении. При этом она сама влюбилась в капитана, но долг в ней был сильнее чувства, и она не поддалась последнему. За группой понаблюдали еще некоторое время, чтобы отследить все ее связи, и, наконец, арестовали ее членов, начиная со штабс-капитана. Не исключено, что вся история о штабс-капитане и чекистке с ее романическим колоритом и конфликтом любви и долга – чистый вымысел Ингулова, одна из многих чекистских баек.
ЧК хотела втянуть в дело о заговоре как можно больше народа, поэтому многие заключенные сидели там до осени 1920. Примерно одновременно чекисты схватили еще человек 20 поляков, объявленных членами группы, которую в ЧК называли «польско-английским заговором» – по утверждениям чекистов, заговорщики хотели поднять восстание, захватить город и передать его Польше (поляки в это время сильно теснили красных, хотя и гораздо севернее). Совершенная абсурдность этого глобального плана доказывает, что польский заговор был создан чекистами в еще куда большей степени, чем «врангелевский заговор на маяке» - там-то подавляющая часть заговорщиков действительно готовила конкретные и вполне осмысленные операции.
В «Траве Забвения» Катаев упоминает в полубеллетризованном-полумемуарном повествовании, что помянутого выше штабс-капитана, главу заговора (согласно «ТЗ» он был лицом вполне реальным), звали Петр Соловьев, и что он был офицер-артиллерист и родом одессит. Бог знает, правда ли это, или «Петр Соловьев» принадлежит собственно беллетристическому плану «ТЗ». В связи с ним Катаев приводит комическую песенку, сочиненную в тот год в Одессе каким-то остряком; по словам Катаева, песенка была посвящена как раз расправе над участниками «заговора маяка» и его руководителем. Пелась она на мотив «Три юных пажа покидали» в исполнении Вертинского. В песенке действительно упоминается какой-то штабс-капитан, расстрелянный за подпольные действия в пользу Врангеля; для понимания текста следует держать в уме, что ЧК расстреливала в гараже, под звуки работы заведенного мотора грузовика, предназначенные заглушать треск выстрелов.
Три типа тюрьму покидали:
эсер, офицер, биржевик.
В глазах у них слезы сверкали
и где-то стучал грузовик.
Один выходил на свободу,
удачно минуя гараж:
он продал казенную соду
и чей-то чужой экипаж.
Другой про себя улыбался,
когда его в лагерь вели:
он сбытом купюр занимался
от шумного света вдали.
А третий был штабс-капитаном,
он молча поехал в гараж
и там был наказан наганом
за Врангеля и шпионаж.
Кто хочет быть штабс-капитаном,
тот может поехать в гараж!
В конце «Травы Забвения» Катаев пишет, в еще более сновидчески-беллетризованном ключе, что в Париже случайно встретил после войны того самого капитана Соловьева живым, и он объяснил Катаеву, что по дороге из тюрьмы в гараж выскочил на ходу из грузовика и смог бежать. У нас мало сомнений в том, что если не само имя Петра Соловьева, то уж эта история точно выдумана; но, как видно, очень хотелось Катаеву штабс-капитана воскресить. В «Вертере» рассказывается примерно та же история о чудесном спасении, но на этот раз – безымянного поручика, «которого вели по городу из Особого отделпа в Губчека. Поручик бросил в глаз конвойным горсть табачных крошек и, добежав до парапета, спрыгнул вниз с моста и скрылся в лабиринте торговых переулков». Скорее всего, история эта уже тогда врезалась в память Катаеву, и много лет спустя он, в жажде воскресить руководителя заговорщиков и продлить его дни до 60-х годов, дал ему имя Петра Соловьева и связал с ним упомянутую историю о спасении поручика в слегка измененном виде.
Данное пособие подготовлено с учетом опыта чтения общего курса лекций по истории древнего мира на историческом, философском и других факультетах МГУ им. М. В. Ломоносова. Учебное пособие освещает историю древнего мира с IV тысячелетия до н. э. по V век н. э. Авторы рассматривают социально-экономическое и политическое развитие стран древнего мира, основные аспекты культурных достижений народов древнего Востока, Греции и Рима. Издание составлено в соответствии с современными программами по всеобщей истории для гуманитарных факультетов вузов.
В учебном пособии представлен обширный материал по истории Древнего Востока. Цивилизационный подход к освещению важнейших проблем истории древних обществ позволяет по-новому рассказать об этапах их развития, культуре и мировоззрении различных народов.Изложение материала и датировка событий опирается на новейшие исследования. В каждом разделе приведены основные историографические сведения, указана литература, в том числе публикации источников.
Учебное пособие «Древний Восток» посвящено становлению, развитию и особенностям первых в мире цивилизаций, история которых начинается с IV тысячелетия до нашей эры.Пособие состоит из 7 глав: «Древний Египет», «Древняя Месопотамия», «Малая Азия и Закавказье в древности», «Восточное Средиземноморье и Аравия», «Древний Иран», «Древняя Индия» и «Древний Китай».Каждая глава имеет четкую структуру, облегчающую поиск нужного материала. Приводятся объяснения основных исторических терминов и понятий изучаемого периода.Авторы книги — ведущие специалисты Института всеобщей истории РАН, Института востоковедения РАН, преподаватели Московского государственного университета им.
«Спасибо, господа. Я очень рад, что мы с вами увиделись, потому что судьба Вертинского, как никакая другая судьба, нам напоминает о невозможности и трагической ненужности отъезда. Может быть, это как раз самый горький урок, который он нам преподнес. Как мы знаем, Вертинский ненавидел советскую власть ровно до отъезда и после возвращения. Все остальное время он ее любил. Может быть, это оптимальный модус для поэта: жить здесь и все здесь ненавидеть. Это дает очень сильный лирический разрыв, лирическое напряжение…».
«Я никогда еще не приступал к предмету изложения с такой робостью, поскольку тема звучит уж очень кощунственно. Страхом любого исследователя именно перед кощунственностью формулировки можно объяснить ее сравнительную малоизученность. Здесь можно, пожалуй, сослаться на одного Борхеса, который, и то чрезвычайно осторожно, намекнул, что в мировой литературе существуют всего три сюжета, точнее, он выделил четыре, но заметил, что один из них, в сущности, вариация другого. Два сюжета известны нам из литературы ветхозаветной и дохристианской – это сюжет о странствиях хитреца и об осаде города; в основании каждой сколько-нибудь значительной культуры эти два сюжета лежат обязательно…».
«Сегодняшняя наша ситуация довольно сложна: одна лекция о Пастернаке у нас уже была, и второй раз рассказывать про «Доктора…» – не то, чтобы мне было неинтересно, а, наверное, и вам не очень это нужно, поскольку многие лица в зале я узнаю. Следовательно, мы можем поговорить на выбор о нескольких вещах. Так случилось, что большая часть моей жизни прошла в непосредственном общении с текстами Пастернака и в писании книги о нем, и в рассказах о нем, и в преподавании его в школе, поэтому говорить-то я могу, в принципе, о любом его этапе, о любом его периоде – их было несколько и все они очень разные…».
«Ильф и Петров в последнее время ушли из активного читательского обихода, как мне кажется, по двум причинам. Первая – старшему поколению они известны наизусть, а книги, известные наизусть, мы перечитываем неохотно. По этой же причине мы редко перечитываем, например, «Евгения Онегина» во взрослом возрасте – и его содержание от нас совершенно ускользает, потому что понято оно может быть только людьми за двадцать, как и автор. Что касается Ильфа и Петрова, то перечитывать их под новым углом в постсоветской реальности бывает особенно полезно.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.