Гражданская война в США, 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники) - [189]

Южанам оставалось только вести огонь с дальнего расстояния, не нанося противнику существенного урона. Впрочем, им, быть может, и удалось бы расправиться еще с одним мощным кораблем Союза, если бы у них оставалось на это время. Но час был уже поздний, день близился к завершению, и лоцманы поставили командира броненосца в известность, что если не убраться восвояси сейчас, то они не могут ручаться за безопасность возвращения. Лейтенант Джонс, принявший командование кораблем у раненного выстрелом береговой батареи Буканона, серьезно отнесся к этой рекомендации и отдал приказ об отходе. Между 7 и 8 часами эскадра конфедератов покинула место боя и направилась на свою временную стоянку у Сьюэлл-Пойнт.

На этом закончился первый день боя у Хемптон Роудс, и пока южане могли с полным основанием считать себя победителями. Им удалось уничтожить два мощных паровых фрегата противника и нанести некоторые повреждения третьему. К тому же этот третий из пострадавших кораблей северян — «Миннесота» — прочно сидел на мели и легко мог стать добычей хищной бронированной черепахи. Командиры эскадры, участвовавшей в бою 8 марта, планировали воспользоваться столь неудобным положением неприятельского [562] фрегата и уже на следующий день отправить его вслед за «Камберлендом» и «Конгрессом».

Но тогда конфедераты еще не знали, что у северян тоже есть свой козырной туз в рукаве и что те уже готовы выложить его на стол. Этим козырем был новейший броненосец «Монитор», недавно построенный на Нью-йоркской судоверфи и представлявший собой настоящее чудо кораблестроения того времени. История «Монитора», как и история «Вирджинии», началась незадолго до сражения у Хемптон Роудс. Толчком к его созданию послужили тревожные известия о постройке конфедератами невиданного железного корабля. Обеспокоенные этими новостями, конгрессмены США даже создали в мае 1861 года специальную комиссию по броненосцам, которую возглавил коммодор Джозеф Смит. В ее задачи входило создание железного или бронированного корабля, способного противостоять новому чудо-оружию конфедератов.

Изучив несколько планов, комиссия Смита приняла два из них: проект по постройке деревянного парового фрегата «Нью Айронсайд» водоизмещением 3200 тонн, несущего на себе броневой пояс, и закладку нескольких бронированных канонерок класса «Галена» водоизмещением 738 тонн.

Однако оба эти проекта вскоре затмило предложение, сделанное нью-йоркскому кораблестроителю Корнелиусу Башнелу эксцентричным шведским эмигрантом и талантливым конструктором Джоном Эриксоном. Последний собирался сконструировать судно «для разрушения флота мятежников в Норфолке и для очистки рек и заливов Юга от любых сооружений, защищаемых батареями противника». Эриксон обещал построить такое судно всего за три месяца, а его конструкция была столь необычным и блестящим техническим решением, что комиссия Смита без долгих размышлений утвердила проект. План Эриксона понравился и Линкольну, который в свойственной ему манере сказал: «Я чувствую то же, что чувствует девушка, надевающая чулок: в этом что-то есть».

Обосновавшись в нью-йоркских судостроительных мастерских, швед-конструктор энергично взялся за дело. Выполняя свое обещание, он в считанные месяцы разработал, [563] а затем и построил совершенно новый, непохожий ни на что, военный корабль. Броненосцем его можно было назвать лишь фигурально, поскольку он являлся по сути плавающей броней.

Днище этого необычного корабля было сработано из броневых листов и достигало 124 фута (38 м) в длину и 18 футов (5,5 м) в ширину. Изнутри его укрепили стальными уголками и деревянными шпангоутами, поверх которых был положен бронированный палубный настил. Его длина составляла 172 фута (52,5 м), а ширина 41 фут (12,5 м). Борта корабля также защищались броней, спускавшейся ниже ватерлинии. Внутри корпуса были установлены двухцилиндровые паровые двигатели.

Однако самым необычным и вместе с тем наиболее передовым изобретением, примененным на новом федеральном броненосце (из 47 запатентованных), стала орудийная башня, внутри которой были установлены две 11-дюймовые пушки Дальгрена. Ее новизна заключалась в том, что она могла поворачиваться, избавляя корабль от необходимости совершать сложные маневры при ведении огня. Во время плавания в море эта башня покоилась на гладком бронзовом кольце, вмонтированном в палубу. Она была прижата к нему собственным весом, что обеспечивало водонепроницаемость конструкции. В ходе же боевых действий башня приподнималась и вращалась, опираясь на специальные колеса.

Сам процесс вращения обеспечивался паровым движком, приводившим в движение расположенный под палубой зубчатый венец, управляемый рукоятью из башни. Впрочем, этот механизм был пока далек от совершенства, и, как показал реальный бой, который вскоре предстояло выдержать новейшему броненосцу, башня вращалась то слишком туго, то, наоборот, слишком легко и быстро. «Трудно было начинать вращение, а если оно уже началось, остановить его», — писал лейтенант Данна Грин, старший офицер корабля, командовавший башней.

Орудия Дальгрена, установленные внутри башни, были дульнозарядными, что создавало в бою дополнительные трудности: после каждого выстрела их приходилось вкатывать внутрь для перезарядки. Затем амбразуры башни закрывались [564] двумя железными выдвижными плитами, в которых были проделаны отверстия для пробойников и банников. Однако сами плиты были такими тяжелыми, что для подъема каждой из них требовались усилия всего орудийного расчета, и это сильно замедляло работу артиллеристов.