Гражданская Война в освещении П Н Милюкова - [8]

"А. Ф. Керенский пожал то, что посеял" и "все опасения П. Н. Милюкова осуществились". Много грехов числилось в революционное время за русскими социалистическими партиями, но доказать, что в первые месяцы революции одна только "партия народной свободы" стояла на государственной точке зрения П. Н. Милюкову, к сожалению, в своей истории не удалось. Дразнить "костлявой рукой голода" и махать своего рода красной тряпкой перед разъяренным быком, имя которому было революционная стихия - не значит еще проявлять патриотическую жертвенность и здравый государственный смысл. Между тем, в этом повинен не менее других и сам П. Н. Милюков.

Для Милюкова как будто бы все зло в Керенском; {26} этот запуганный диллетант, трагический комик хитрит, имея в виду свои личные интересы и отожествляя русскую революцию с собственной персоной; он балансирует только для сохранения своей власти. Персонифицируя так революцию, историк забывает, что если Керенский, допустим, и был склонен к "полновластным распоряжениям и диктатуре", если у него "закружилась голова" на "высоком посту", то к этой персонификации власти привела в значительной степени жизнь, неумение партийных верхов в революционное время встать на государственную и действительно национальную точку зрения.

История Милюкова во всяком случае должна разойтись с мемуаристом Милюковым. Позвольте напомнить дни мартовского съезда партии народной свободы, - дни, когда П. Н. Милюков еще не был вынужден оставить ряды Временного Правительства. Лидер партии 28 марта говорил: "Я помню тот решительный момент, когда я поздравлял себя с окончательной победой, это был момент, когда по телефону на нашу просьбу стать министром юстиции А. Ф. Керенский ответил согласием ("бурные апплодисменты", отмечает газетный отчет того времени); тогда я понял, что есть государственные умы и таланты (курс. мой) и в этих рядах" ("Речь" № 73). А вот более ранние слова партийного единомышленника Милюкова, Н. М. Кишкина, в московском Ком. Общ. Орг. 8-го марта: "Я только что вернулся из Петрограда и могу засвидетельствовать, что, если бы не Керенский, то не было бы того, что мы имеем. Золотыми буквами будет записано его имя на скрижалях истории". (Заславский "Хроника Рев.", кстати с этой необходимой справочной книгой П. Н. Милюков, по-видимому, не знаком).

Так же строг историк Милюков к генералу Корнилову. О человеке, который в сознании широких кругов эмиграции окружен нимбом национального героя, историк счел возможным повторить ходячую остроту в некоторых левых кругах в {27} августовские дни 1917 г.: "Das Herz eines Lowen, der Kopf eines Schafes" (Сердце льва - голова барана) (это было особенно неуместно в немецком издании). Он с осуждением относится к Корниловскому выступлению 27-28 августа. Это выступление "провело еще более резкую грань между социалистической и несоциалистической демократией. Но в то же время оно подорвало связь между социалистической и несоциалистической правой буржуазией. Корнилов оказался в руках правых организаций", которые "уже с самого начала были тем, чем они оказались впоследствии - элементом реакционным".

Таков вывод историка, и с ним, пожалуй, в значительной степени нельзя не согласиться. Но естественно, в прошлом должна быть очерчена и роль самого Милюкова. Вся его позиция толкала партию народной свободы в корниловский лагерь. Просмотрите тогдашнюю левую печать, и вы натолкнетесь на постоянное сравнение политической позиции Милюкова с позицией Тьера. Не только горьковская "Новая Жизнь" будет доказывать, что партия народной свободы "главная, если не единственная представительница и защитница интересов контрреволюционных имущих слоев", но и редактируемая Е. Д. Кусковой "Власть Народа" будет писать в июне: "к гражданской войне, вот к чему ведут к. д.". В связи с партийным съездом Прокопович найдет речи их лидеров безответственными и возмутительными: "Кадеты перешли на сторону реакции". Российский Тьер естественно вместе со Струве и Шульгиным будет числиться в среде участников московского Съезда Общественных Деятелей. Теоретически он должен быть солидарен с Корниловым.

В книге Владимировой "Корниловщина" - книгу, по-видимому, П. Н. Милюков также не знает - опубликован характерный документ: это ненапечатанная передовая статья в "Речи". 30 августа газета вышла с белой полосой вместо передовой статьи.

29 августа выяснилась неудача ген. Корнилова, и редакция или не успела подготовиться к новой позиции, которую надлежало занять, или не могла {28} напечатать свою статью из опасения расправы со стороны образовавшегося Комитета народной борьбы с контрреволюцией (в комитет входили, и даже главенствовали, большевики).

В ненапечатанной статье говорилось: "Ген. Корнилов не реакционер, его цели не имеют ничего общего с целями контрреволюции, ген. Корнилов ищет путей довести Россию до победы над врагом и не предрешает народной воли в будущем устройстве Учредительного Собрания. Нам тем легче присоединиться к этой формулировке национальной идеи, что мы говорили в тех же самых выражениях задолго до генерала Корнилова. Да, мы не боимся сказать, что Корнилов преследовал те же цели, какие мы считали необходимыми для спасения родины". Теперь историк Милюков всячески затушевывает участие партии к. д., или некоторой ее части, в Корниловском движении - лишь правые круги выдвигали диктатуру.