Гражданская война - [45]
Но в реальности все было не так. Совсем не так.
Казаки были не только родом войск, но и сословием — хотя оба эти понятия неразрывно связаны. Я не собираюсь тут писать о славной истории казачества. Достаточно сказать, что за свою службу они получали землю — за обязательную службу в армии. Поголовно. Для сравнения: раньше крестьяне давали в армию рекрутов по жребию, одного на 25 человек. Остальные не служили. Но с введением в 1871 году всеобщей воинской повинности различие стало сглаживаться — а противоречия обострялись.
Правда, и после 1871 года отличие все-таки было. Обычному призывнику, как и теперь, все необходимое снаряжение выдавали на месте службы. А вот казак должен был иметь свое — включая коня, а хороший конь стоил немало. Выдавали казакам разве что оружие. Неимущих (а были и такие, например сироты) снаряжали за общественный счет.
В областях казачьих войск сложилась такая ситуация. Были казаки и были «иногородние» (далее я стану этот термин писать без кавычек) — те, кто приехал в казачьи области из других мест. И пускай его предки обосновались тут несколько поколений назад — иногородние были людьми даже не второго, а вообще непонятно какого сорта. Владеть землей могли только казаки[58]. У них было местное самоуправление, у иногородних — нет. Да и вообще казаки относились к «мужикам» с нескрываемым презрением.
Между тем иногородних было очень много. На Дону, по данным генерала А. И. Деникина, их количество составляло 49 %. Разумеется, этим людям очень не нравилось свое положение, так что большевики для них вполне подходили.
«Рознь между казачьим и иногородним населением приняла еще более острые формы: наверху, в представительных учреждениях, она проявлялась непрекращавшейся политической борьбой, внизу, в станицах — народной смутой, расчищавшей путь большевизму. Казачьи социалисты не учли соотношения сил. Против Рады[59] и правительства встало не только иногороднее население, но и фронтовое казачество; эти элементы обладали явным численным перевесом, а главное, большим дерзанием и буйной натурой. Большевизм пришел в массу иногородних, найдя в различных слоях их такую же почву, как и везде в России, осложненную вдобавок чувством острого недовольства против земельных и политических привилегий господствующего класса — казачества».
(А. И. Деникин)
А казакам жизнь в общем нравилась. Кроме войны, конечно. Но как бы то ни было, уже 26 ноября атаман Войска Донского, генерал от кавалерии[60] А. М. Каледин заявил, что Петрограду не подчиняется, и вся власть на Дону принадлежит «Войсковому правительству». Впрочем, и до этого было известно, что Каледин без всякого восторга относится к тому, что происходит в Петрограде (к Временному правительству — тоже).
На Дон стали стекаться противники большевиков. 2 ноября 1917 года в Новочеркасск прибыл генерал Алексеев, который начал собирать вокруг себя офицеров, составивших впоследствии ядро Добровольческой армии. Сюда же несколько позже прибыли бежавшие из заключения генералы Корнилов и Деникин. В общем, начала складываться альтернатива большевикам. Алексеев и Корнилов объявили запись добровольцев в Доброармию.
Но дело шло не очень. Как вспоминает Р. Гуль, впоследствии ставший участником «ледяного похода»:
«Меня поражает крайняя малочисленность добровольцев. Новочеркасск полон военными разных форм и родов оружия, а здесь, в строю армии, — горсточка молодых, самих армейских офицеров».
И в самом деле: уехавших из столиц офицеров и генералов было — не протолкнуться, но большинство, видимо, просто собирались отсидеться подальше от большевиков и переждать события.
Каледин дураком не был. Он прекрасно понимал, что половина населения поддержит большевиков по определению — благодаря «Декрету о земле».
И ведь лишняя-то земля у казаков была! Так называемые войсковые земли, которые держали про запас. Вспомним роман Шолохова «Поднятая целина» — там ведь станичники поднимают целину и в прямом смысле.
Поэтому, чтобы наделить землей иногородних, ни от кого не требовалось ее отнимать. Каледин активно продавливал идею передачи иногородним трех миллионов десятин (гектаров) земли и заодно облегчения для них права вступления в казаки — то есть, пытался сплотить население против большевиков.
Однако ничего толкового из этого не вышло. Фактов передачи земли иногородним не известно. Дело в том, что эти в общем мудрые решения были даны на откуп вниз — ведь у казаков имелось самоуправление. А там… То ли лень оказалось эти вопросы решать, то ли было «не любо» — не хотели казаки, чтобы мужики сравнялись с ними. В общем, станичники получили себе непримиримых врагов на собственной земле. Вот чем аукается излишняя жадность.
Тем временем Каледин начал войну. 25 декабря казачьи части захватили Ростов. Мне не очень понятно, из кого состояли эти части — из тех, кто сбежал с рухнувшего благодаря Декрету о мире фронта? Но это и не очень важно. Недаром даже не испытывавший никакой любви к большевикам генерал Деникин назвал эти действия авантюрой.
Так оно и вышло. Красногвардейские отряды окружили область Войска Донского со всех сторон. Иногда казаки им крепко давали по голове, но в общем-то воевать станичники не хотели. Видимо, полагали так: пусть они там в Питере делают, что хотят, нас это не волнует. А у себя дома мы разберемся.
Завершилась Великая война, отгремели победные залпы. Но выстрелы продолжают раздаваться. Вот и приходится бывшему фронтовому разведчику Сергею Мельникову вспоминать прежние навыки. Его ждет жестокая схватка с фашистским специалистом, носящим кличку Барон, и долгий путь, в конце которого лежит разгадка таинственного Черного леса…
К весне 1943 года партизанское движение в Белоруссии достигло такого размаха, что немецкое командование вынуждено было создать ГФП – тайную полевую полицию для координации действий карательных и армейских подразделений против «лесных бандитов». Несколько секретных школ специально готовили агентов для внедрения в партизанские отряды, одной из задач которых было уничтожение командиров и комиссаров отрядов. Но все эти меры оказались малоэффективны…Книга «Оборотни тоже смертны» является продолжением романа «Тени Черного леса».
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
Терроризм, как это ни дико звучит, в последнее время стал привычным фоном нашей жизни. Кадры с захваченными заложниками и распластанными на земле телами боевиков перестали пугать обывателя, а на сообщения об очередных спецоперациях, обнаруженных схронах с оружием и предотвращенных террористических актах мы и вовсе перестали реагировать…Пришло время выяснить, откуда взялось это явление и кто такие террористы, не жалеющие ни чужой жизни, ни своей? Что объединяет народовольцев, ку-клукс-клановцев, красных самураев, кокаиновых партизан и исламских фундаменталистов? Есть ли существенные различия в идеологиях революционера Ивана Каляева и бывшего лидера «Аль-Каиды» Усамы Бен Ладена? Почему разговоры с террористами о морали и невинных жертвах совершенно бессмысленны, а усилия спецслужб всего мира по предотвращению терактов дают неутешительные результаты?
В массовом сознании известные деятели культуры советского периода предстают невинными жертвами красных монстров. Во многом, конечно, так оно и было. Однако не все было так просто. Отношения деятелей культуры – в том числе и литераторов – с советской властью были очень непростыми. Власть пыталась использовать писателей в своих целях, они ее – в своих. Автор предлагает посмотреть на великих писателей советского времени взглядом, не затуманенным слезой умиления. Они были такими, какими они были. Сложными людьми, жившими в очень непростой век.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.