Гражданская война. Миссия России - [8]
«Б-бах-ах-х-х!» – извергли орудийные стволы.
Какое-то время бронированная паровая машина еще двигалась на юг. Но в бинокли было видно, что красные стали разворачивать башенные пушки.
– Батарея! Огонь! – вновь крикнул Лукин.
Орудия послали снаряды красным очередной раз. Несколько снарядов попало в цель. В составе задымилось два вагона.
– Заряжай гранатами! Прямой наводкой!.. Пли! – орал командир батареи.
Батарея успела дать еще два залпа и явно нанесла чувствительный урон бронепоезду. Тот остановился, развернул орудия на юг и начал класть снаряды по роще. Однако красные явно не видели батареи белых. И в этот момент откуда-то с востока по бронепоезду ударили пушки 1-й батареи дроздовцев. Вероятно, один снаряд попал в паровоз и что-то повредил там. Орудия красных зло огрызнулись. Поезд остановился. По роще ударили пулеметы. Среди артиллеристов сразу появились раненые.
– Прапорщик, немедля оставить позицию! Орудия на передки! Уходим южнее! – прокричал Лукин.
Космин велел исполнять. Орудийная прислуга засуетилась. Пули «максимов» секли и срубали ветви деревьев и кустарников, оперившиеся молодыми листочками, в щепки крошили стволы тополей и акаций. Но орудия были быстро впряжены, а раненые посажены на передки. Через четверть часа батарея Лукина оставила рощу и укрылась в широком логу. Пули и снаряды красных стали безопасны. Но бронепоезд еще минут двадцать поливал рощу.
– Да, вот она – сила бронированных машин и их орудий, тем более на такой мощной тяге, – промолвил Лукин, снимая фуражку и утирая пот на лбу. – Господа, а вы слыхали что-нибудь о танках?
– Что-то очень неопределенное и смутное. Танки? Подобие наших броневиков? – спросил Космин.
– О нет, прапорщик! Наши броневики на колесном ходу и не столь маневренны. А французские и британские бронированные машины на гусеничном ходу, и потому бездорожье им не грозит. Двигатели их машин более мощные. Кроме того, у них на борту не только пулеметы, но и орудия, – отвечал командир батареи.
– А что такое гусеничный ход?
– О, неужели вам никогда не приходилось видеть, как передвигается гусеница-сороконожка? Это нечто подобное. У танков гусеница – это стальная лента, набранная из соединенных штифтами стальных ребристых пластин – траков. И таких гусениц две – по левому и по правому борту машины.
– И что ж, на этих машинах вообще нет колес? – с интересом спросил Космин.
– Нет, колеса есть, но они внутри гусеничной ленты, они вращают гусеницы, – рассказывал Лукин.
– Однако, как война двигает науку и прогресс! – произнес кто-то из офицеров.
– Господа, вы еще не имели дело с аэропланами! А вот мне приходилось, – сказал командир батареи.
На следующий день стало известно, что бронепоезд красных был очень сильно поврежден артиллерией дроздовцев и с трудом на малом ходу вернулся в Луганск. Наступление частей Добровольческой армии успешно продолжалось. За тот бой у железной дороги Космин получил очередное звание и стал подпоручиком. Многие солдаты и офицеры получили тогда награды и повышения.
В степи юга России пришел теплый, солнечный апрель. Вот тогда в верховских станицах Дона и вспыхнуло небывалое по силе и масштабу антисоветское, антибольшевистское восстание. Оно всколыхнуло и потрясло все российское общество, сотрясло основы молодой Советской Республики, заставило большевиков внимательно приглядеться к казачьей и крестьянской основам российской государственности.
Положение на Восточном фронте было угрожающим. На Дону ширилось и разворачивалось казачье восстание. Войска адмирала Колчака приближались к Самаре, Симбирску, Казани. Остановить наступление Колчака войска РККА под руководством С. С. Каменева не смогли. Образовавшийся разрыв на фронте шириной в 150 км в низовьях реки Вятки закрыть было нечем. Оценив тяжелую ситуацию на Восточном фронте, ЦК РКП(б) во главе с Лениным разработал «Тезисы в связи с положением на Восточном фронте». Были приняты срочные меры по стабилизации положения и разгрому белых армий Колчака. В конце апреля – в мае на Восточный фронт велась переброска значительных воинских сил, вооружения, боеприпасов. К началу мая силы красных на Восточном направлении насчитывали 143 тысячи штыков и сабель, 511 орудий, 2455 пулеметов. Фронт был разделен на Северную группу войск (командующий В. И. Шорин) и Южную группу войск (командующий М. В. Фрунзе). План контрнаступления, разработанный Фрунзе, предусматривал разгром основных группировок противника на уфимском и сарапуло-пермском направлениях. Главный удар должна была нанести Южная группа войск из района Бузулука на Бугуруслан, Белебей, Уфу с целью разгрома растянувшихся здесь на фронте в 450 км войск Западной армии Колчака. Северная группа фронтальным ударом на Сарапул и Воткинск наносила удар по Сибирской армии. Для осуществления замысла операции к концу апреля была осуществлена перегруппировка войск. На направлении главного удара было сосредоточено до ⅔ пехоты, вся кавалерия, конница и артиллерия красных на Восточном фронте.
На должность начальника 25-й дивизии после короткого периода учебы в академии Чапаев был назначен Михаилом Фрунзе – командармом 4-й армией в феврале 1919 года. Дивизию опять формировал сам Василий Иванович в основном из им же собранных частей 22-й Николаевской дивизии и ряда рабочих отрядов. Фрунзе правильно оценил качества военачальника из народа. Тот редко оборонялся и почти никогда не отступал. И оборонительные задачи решал он смело, даже дерзко. В апреле на реке Боровке, севернее Бузулука, боевые действия вела 73-я бригада 25-й дивизии. Фрунзе возложил на бригаду задачу прикрытия района сбора ударной группы Восточного фронта. Группа должна была нанести фланговый удар по белой армии Колчака, наступавшей к Волге. Сбор ударной группы еще не был закончен, когда на Бузулук нацелилась 11-я Уральская дивизия белых. Казалось, 73-я бригада имела пассивную задачу, но Чапаев принял на себя руководство действиями соединения. В предстоящем бою он лично расположил части 73-й бригады: сильные ударные кулаки на флангах и слабую сковывающую группу (два батальона на широком фронте) в центре боевого порядка. Судьба схватки вновь решалась ударом мощной фланговой группы. Чапаев неожиданно перешел в наступление и нанес 11-й Уральской дивизии мощный удар, отбросив ее далеко на север, за реку Кинель.
Ими национального русского героя и святого князя Александра Ярославовича Невского известно всем. Однако знания о нем чаше всего ограничены блистательной победой над псами-рыцарями на льду Чудского озера. А как жил Александр до этого подвига? Как прошло его детство и отрочество? Об этом рассказывает увлекательная книга Дмитрия Абрамова. Автора отличают глубокие познания исторических реалий того времени. В книге подробно описывается воинское снаряжение, тактика военных действий средневекового русского воинства.
Настоящее произведение посвящено наиболее ярким, переломным и трагическим событиям первой четверти XX века в истории Европы, Азии и России, связанным с Первой мировой войной (1914–1918 гг.). Большинство персонажей произведения являются реальными, известными или малоизвестными историческими личностями — офицеры, солдаты, военачальники, поэты, общественные деятели, — жившие, любившие и воевавшие в те далекие трагические годы. Д. Абрамов реконструирует события, раскрывая «белые пятна» эпохи, изменившей историческую судьбу России и всего мира.В своей книге автор использовал широкий круг исторических источников и специальной литературы: материалы Государственного военно-исторического архива, картографические и топографические материалы, мемуары, редкие публикации, сведения из специальных изданий, дореволюционных газет и др.
Книга современного российского историка Дмитрия Абрамова названа по аналогии с гумилевским «Тысячелетием вокруг Каспия». Автор в доступной, но в отнюдь не упрошенной форме рассказывает историю войны и мира государств, расположенных на черноморских берегах, и прежде всего историю Северного Причерноморья, Крыма. На протяжении тринадцати веков он прослеживает мирные отношения и военные столкновения кочевых и оседлых народов, населявших некогда эти земли.Книга адресована прежде всего широкому кругу школьных и вузовских педагогов, студентам, специализирующимся в области международных отношений со странами Юго-Восточной Европы, Кавказа, Ближнего Востока, журналистам, этнографам и другим специалистам.
Антицерковная политика и три десятилетия (1920-е–1950-е гг.) забвения национального русского искусства и культуры (церковных по своей сути и своим истокам) привели к огромным утратам в сознании славянских народов Советского Союза, к искривлениям в воспитании молодежи и юношества. На смену последним поколениям, помнившим православную Россию, сохранявшим чувства патриотизма, любви к Отечеству, веры в справедливость, пришли в жизнь поколения, мыслящие как атеисты и космополиты. Великая Отечественная война вновь заставила руководство СССР, россиян и других сограждан Советского Союза внимательно, трезвым, реальным взглядом посмотреть на своё отринутое церковное наследие и переоценить его значение. В истории первопрестольной столицы России мало кому известный день 10 декабря 1947 года можно и нужно отметить, как красный день календаря.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.