Гражданская рапсодия. Сломанные души - [18]
Какие всё-таки вкусные были те пирожки. Они съели их с Машей ещё до того, как приехали на вокзал. Надо было оставить два или три, угостить Липатникова. Он и Будилович подсели к ним в купе сразу же, с Черешковым и Осиным познакомились в Москве. А когда в вагон вошёл Толкачёв, Катя почувствовала, как к щекам приливает кровь. Нечто подобное случалось с ней лишь однажды, когда в их дом приехала тётка с сыном, юнкером Николаевского кавалерийского училища. Тётка называла его на французский манер: Пьер — и произносила гнусаво, в нос. Это имя никак ему не шло, зато чёрный мундир с красным лацканом и белые перчатки произвели на Катю огромное впечатление. Она убежала на кухню, спряталась за Лиду и не смела показываться в гостиной до ухода гостей. Мама отчитала её потом, отец посмеялся, а Катя записала в дневнике правду о своём первом и единственном в то время чувстве.
В поезде бежать было некуда, и Кате стало неловко от мысли, что Толкачёв её тревожит. Когда он уходил позавчера, ей показалось, что он хочет попрощаться, но она специально повернулась к нему спиной, демонстрируя своё равнодушие. А потом жалела об этом. Он бы непременно сказал, куда идёт, и она бы точно знала, где он сейчас, и может быть, из-за этого незнания ей захотелось уткнуться ночью лицом в подушку и заплакать. Слёзы сами собой навернулись на глаза, но рядом спала Маша, и Катя сжала зубы, чтобы не разбудить её и не выдать подруге свою слабость. А возможно слёзы были вызваны тем, что она очень сильно соскучилась по маме, по Лиде. Очень хотелось вернуться домой, в свою комнату, где на стенах светлые обои, а на комоде старая детская кукла и фотография отца в рамке из морёного дуба…
Пролётка свернула направо и покатила мимо войскового собора вниз. Лошадка орезвела, прибавила шаг. Наперерез из проулка выехал казачий отряд. Извозчик резко натянул вожжи, чтобы не столкнуться с ним. Катю кинуло вперёд, и она едва не ударилась головой о козлы. Вот было бы глупо, если бы она расквасила себе нос. Извозчик пробормотал то ли ругательство, то ли извинение, и стал покорно ждать, когда казаки проедут.
Катя привстала и выглянула из-под тента. Казаки ехали по двое в ряд, хмурые и поникшие, как будто их гнали куда-то помимо воли. В шинелях, с пиками, в высоких лохматых шапках, небритые — они совсем не походили на тех разудалых витязей с военных плакатов и рисунков, которые так часто печатали в журналах. Прохожие останавливались, смотрели на них, и взгляды их были такие же хмурые и поникшие — это было тем более удивительно, что солнце весело отражалось от мокрой мостовой и обогревало город своим теплом.
Казаки проехали. Голова колонны исчезла за собором, и пролётка вновь покатила по улице к вокзалу. Катя услышала длинный гудок прибывающего поезда, потом звон колокола. На привокзальной площади толпились извозчики. У тумбы с объявлениями стоял незнакомый капитан и топтался, как София два дня тому назад. Возле него остановилась баба с мешком семечек, начала уговаривать купить. Офицер отнекивался, качал головой. Баба плюнула, подняла мешок и пошла к выстроившимся в ряд ломовым телегам.
Извозчик помог Кате сойти с пролётки, снял чемодан, поставил к её ногам.
— Ну всё, барышня, дале ты без меня. Носильщика позови, он тебе до куда надо чемодан твой донесёт.
И уехал. Катя осталась стоять на площади между двумя огромными лужами. Несколько носильщиков — крупные бородатые мужики в картузах и суконных фартуках — сидели на корточках у входа на вокзал, дымили цигарками. Один приподнялся и застыл в выжидательной позе.
Катя взяла чемодан и пошла к тумбе.
— Вы не приглядите за чемоданом? — попросила она капитана. — Понимаете, на станции формируют санитарный поезд, и я буду на нём служить. Но я пока не знаю, где это. Мне нужно найти начальника поезда, а с чемоданом это не очень удобно.
— Конечно, пригляжу. А потом и провожу вас. Не гоже барышне таскать такой большой чемодан.
— Спасибо. Сегодня день странный. С самого утра солнышко и лужи. Как будто весна.
— К вечеру наметёт.
— Почему вы так думаете?
— От степи опять наползает. Вон, видите над крышами марево?
Катя посмотрела на небо, оно было чистое, почти прозрачное, и только там, куда указывал капитан, назревало что-то мутное и бесформенное, как будто злое. Шло оно от самого горизонта, с далёкой морозной стороны. Да, видимо, опять наметёт. Опять пойдёт снег, завалит дома, дороги, покроет ступени льдом. Но так оно и должно быть, зима всё-таки.
8
Новочеркасск, Цыкуновский полустанок, ноябрь 1917 года
Батальон выстроился позади грузовой платформы узкой колонной. Хвост её терялся где-то в ночи, между штабелями сосновых и берёзовых брёвен лесной биржи. Штабеля вздымались вверх саженей на семь и тянулись вдаль, насколько позволяла видеть разыгравшаяся метель. Вход на платформу загораживали телеги. Интенданты раздавали патроны, перевязочные пакеты, зимнее обмундирование. На путях стоял воинский эшелон — семь пассажирских вагонов и два товарных. Офицерская рота, подошедшая к полустанку раньше Юнкерского батальона и уже получившая положенное снаряжение, расположилась перед вагонами, ожидая начала погрузки. Офицеры развели на платформе костры, грелись, смеялись. Биржевой сторож, указывая в сторону штабелей, пытался объяснить командиру роты штабс-капитану Некрашевичу, что жечь костры вблизи биржи нельзя, но тот отмахивался от него и посылал по матери.
Вестерн. Не знаю, удалось ли мне внести что-то новое в этот жанр, думаю, что вряд ли. Но уж как получилось.
Злые люди похитили девчонку, повезли в неволю. Она сбежала, но что есть свобода, когда за тобой охотятся волхвы, ведуньи и заморские дипломаты, плетущие интриги против Руси-матушки? Это не исторический роман в классическом его понимании. Я обозначил бы его как сказку с элементами детектива, некую смесь прошлого, настоящего, легендарного и никогда не существовавшего. Здесь есть всё: любовь к женщине, к своей земле, интриги, сражения, торжество зла и тяжёлая рука добра. Не всё не сочетаемое не сочетается, поэтому не спешите проходить мимо, может быть, этот роман то, что вы искали всю жизнь.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.