Гражданская Оборона (Омск) (1982-1990) - [49]
А что касается записи — Летов принципиально записывается дома — своим собственным звуком, который сам изобретает и собственноручно воплощает, работать с которым радостно и интересно, и который вряд ли обрадует и заинтересует эстетствующие массы. Самая же смелая, бескомпромиссная и обидная запись, которую он когда-либо слышал — это сольник Кузи Уо «Трам-та-ра-ра-ра-рам», записанный им лично при участии Манагера. Это — эталон, высший уровень крутизны, идеал непостижимый, и вообще немыслимый. Да и вообще, по-настоящему интересно и здорово может быть лишь то, что не можешь, — то, чего пока не умеешь, а потом уже квалифицированные будни каких-нибудь недохороненных заскорузлых Клэптонов, Джаггеров, Макаревичей. Это ли не юдоль скорби?
Но не все панки разделяют эту точки зрения. Многие считают, что, к примеру, Янка — это круче, чем ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. По мнению Летова они занимаемся довольно разными вещами. Она занимается, в общем-то, своей структурой. С одной стороны, это говорит о том, что другой пол и т. д. А во-вторых, она идет более от эстетики, а Егор — более от религии.
У ГР.ОБА были постоянные конфликты с местным КГБ и т. д. и в основном с прессой. Летов выделяет особенно прессу, потому что они либо старается их купить, полностью дискредитировать, либо старается полностью унизить, любым способом. Вплоть до того, что пишут про музыкантов, что якобы они возят с собой группу поддержки и поэтому популярность такая, и т. д. То есть все сводят к такому ласково-майскому. Во-вторых, то время, когда Егора забирали вместе с Кузей Уо — его в Байконур, а Летова в психушку — в 89-м начинается снова, потому что Летову опять стали приходить вызовы…
Трудно считать, где сильнее всего эта атака. Например, в Киеве давление еще сильнее, чем в Сибири. В Москве, в Ленинграде это просто не так заметно, у них другие способы борьбы, гораздо более грязные. То есть музыкантов могут просто впрямую задавить, а у вас это будет под каким-то прикрытием, или очень хитро как-нибудь составлено, так что внешне это не будет выглядеть как репрессия.
В 89-м Егор прослушал много скандинавского рока, однако практически ничего не понравилось. Например, есть очень хорошая датская команда FORTY SEVENTH, или финская TERVED KADET, или RAPPIO. В Россию почему-то никто из этих команд не приезжает. Сюда не приехало также ни одной панк-команды, ни одной команды, которая представляет хардкор, или спидкор. Ни одной команды, которая представляла бы настоящий индепенденс или андеграунд. Это удивляет Летова.
Егор также считает, что у нас, по сути, нет андеграунда вообще. Потому что это, в общем, целая культура. Если на Западе андеграунд — это определенная сеть фирм распространения кассет, альбомов и т. д. и определенных центров, которые занимаются устроительством концертов, то у нас этого вообще нет по сути. То есть андеграунд у нас что-то означает, это команды типа ГР.ОБА или ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ… Это команды, которые полностью варятся в собственном соку, пишутся на своих фирмах. Вот мифическая фирма Гр. Об-Рекордз, на которой выпекались альбомы ОБОРОНЫ и других дружественных команд. То есть ГР.ОБ не зависит практически ни от кого. Или например ДК, это настоящий андеграунд. У нас нет такого понятия, как волна андеграунда, потому что у нас нет никаких связей. У нас нету движения вообще. У нас, например, не было в стране никогда панк-движения, потому что у нас панком воспринимается не то, что панком является по сути, по музыке или, скажем, по идеологии. У нас не было панка, у нас не было пост-панка. То есть если у некоторых — на Западе там — все развивается каким-то образом взаимосвязано, то у нас этого общего развития нету, а есть какие-то маленькие определенные очаги, вокруг которых могут группироваться несколько команд.
В том 89-м основной задачей подпольных команд было самоусовершенствование, собственная духовная практика, потому что это уже ни на кого не влияет. Потому что в результате последних событий практически все социальные, политические или религиозные дела полностью себя дискредитировали вообще. То есть никакого доверия не то что нет, а просто быть не может. А люди ходят на концерты так просто поразвлекаться. Поэтому ОБОРОНА занималась концертной деятельностью исключительно с меркантильными целями. Потому что Летов с удовольствием играл бы в подвале для десяти людей, которые именно пришли на них и хотят понимать, и просто любят то, что они делаем, и хотят просто участвовать в этом. Такие есть люди. Но в больших залах обычно все, что устраивается — это коммерция и все. А так как музыканты ГР.ОБА принципиально не работали, никто вообще, то есть не были задействованы ни в какой системе государственной, поэтому их единственный способ выживания — это концерты.
В том же году Егор дал второе интервью журналу «РИО». Где заканчивает свои рассуждения по поводу панка. Рок к тому времени действительно закончился, дошел до финишной точки эволюции. Начали действовать разные установки: если панк — то это хардкор, авангард всякий, rock in opposition (РИО — рок в оппозиции — прим. автора) превратился в неоиндепендент типа 4AD. Ввиду этого нужна была другая форма для облечения прежней идеи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.