Гражданская Оборона (Омск) (1982-1990) - [48]

Музыка Летова славится своей идеей «неискусства». Как же правильнее осуществлять идею «неискусства» в роке: через атональность или через динамически-примитивный рок-н-ролл? На самом деле — все равно… Хотя вообще говоря, нужна свобода, а в атональности ее больше. Есть свобода слажать, например, и поэтому нет страха слажать. Но атональность хороша как импульс внутри художника. А рок-аудиторию скорее раскачал бы сильный драйв. Драйв играет роль абсолютную. А атональность не только его не разрушает, Атональность-то и дает драйв. Например, EINSTURZENDE NEUBAUTEN. Хотя Христос говорил: имеющий уши, да услышит. Кто слышит соль атональности, тот ее и слышит. Двери ее восприятия для него открыты.

Вот насчет лучшего альбома ОБОРОНЫ, Летову кажется, что лучшее — впереди. Тогда, перед записью «Армагеддон-попс» — казалось, что, судя по материалу, будет, наверное, самый сильный. А из тех, что уже записаны, лучший — «Мышеловка». Наивный, но очень живой, дальше у ГР.ОБА какой-то мрак начинается.

Не секрет, что Летов — принадлежит к Сибирской школе панка — самой сильной и…, пожалуй, единственной. Почему же центром притяжения нашего панка стала Сибирь и особенно Новосибирск? Объяснить это Егор не может. Наверное, такое объяснение: европейский человек (Москва, Ленинград) в основе своей всегда либо сноб, либо попсовик. А в Новосибирске был Академгородок такой. И там власти где-то в середине 60-х решили провести эксперимент: что будет, если взять всех вундеркиндов и свезти в одно место. И получилось: сразу все стали писать в защиту Синявского, женшины вставали с плакатами за секс и т. д. И потом: может быть, от сибирской наивности там движение с самого начала воспринималось не как модная атрибутика, а как идея.

А в Москве, Ленинграде слишком много логики? Хотя здесь важна даже не логика, а просто внешний момент. Это просто очень «человеческие» города и поэтому в мировоззрение их населения вмешивается много «человеческих» дел. Когда живется слишком хорошо, всегда начинаешь неуемно хвататься за «человеческое». А сибирскому человеку терять, в общем, нечего.

В 1989-м Летов дал интервью в Москве, где продолжил тему «Рок в СССР». По его мнению, вся беда нашего отечественного рока, возможно, в том, что все стараются записаться почище и так далее. С одной стороны, чтобы создать мощный саунд, который достигают такие команды, как STANDIN’ ABOUT IT или хардкор, как BIG COUNTRY или U2, нужна очень хорошая аппаратура; не то чтобы нужен какой-то там Брайан Ино и так далее — для этого нужен просто аппарат огромный т. е. огромный преобразователь звуков, синтезаторы и т. д. Вот так, как пишется ДК, на Западе не пишется ни одна команда, просто нельзя понять, как это возможно.

По концепции Летова, выстроенной еще в «Урлайте» (смотри выше), рок-н-ролл — язычество, шаманство. То, что делает Летов — панк, хардкор — это в общем-то, не музыка и не искусство. А так как это не музыка и не искусство, то нет понятия «чистый звук» или «грязный звук», а есть определенная ритмическая структура, есть определенная гармония и определенный текст, который идет как мантра. Ну вот, и самое главное — электрические вещи. А это достигается не путем грязного звука или чистого звука. Это достигается путем… ну, допустим, Гри Колтен. Музыка, свободная только в той степени, в какой любая ошибка музыканта может вписаться в полный контекст. Допустим, в музыке GENESIS или YES, любая ошибка будет выпадать и все ломать. А вот во ФЛИТ ШИГЕРЕ, индустриальной музыке, как STANDIN’ ABOUT IT, там ошибки и быть не может, потому что любой звук, любая музыка вписывается в контекст. Вот это у Летова и называется грязным подхватом электро. То есть «грязный звук» — это неправильное определение, это контекст, композиция.

Например, сам Егор к профессионализму в записи, в исполнении относится наихуевейше. Только дилетант может сотворить что-либо нетривиальное, стоящее и настоящее. Профессионализм уничтожает все живое, что может быть в роке. Вот он и слушает всякие гаражные и психоделические команды середины и конца 60-х (TROGGS, KIM FOWLEY, ST.JOHN GREEN, VELVET UNDERGROUND, DOORS, STANDELLS, KINKS, MC5, PAUL REVER & THE RADERS и др.). Чуваки не умели, в обычном, массово-уебищном понимании, играть. Но зато как они играли! Это же не просто (о чем Манагер мечтает) — сгореть на хуй и в кучку пепла превратиться! Вот так вот и должно петь и играть.

Летов считает, что самая наиважнейшая мера — это предельная живость автора, творца, его одержимость, безрассудство во время творческого акта, и насрать на (пусть даже значительную) долю лажи, которая при этой вдохновенности неизбежна. «Я больше всего охуеваю от всяких народных архаических ритуальных песнопений и музицирований», — говорит Джа Егор. Это просто не может быть профессионально исполнено. Вообще, по-настоящему страшно, захватывающе, горько и светло поет нажравшийся в сракатан мужик, стучащий кулаком по столу, пачкающий и размазывающий кровь, слезы и слюни. Может Егор до сих пор так и не научился как следует играть на гитаре и петь, как, допустим, Александр Борисович Градский, но эму это никогда и на хуй не надо было! Манагер, вот, вообще, петь не умеет. Зато какой невъебенный праздник он переживает, когда поет: это видеть надо: в Новосибирске, в 88-м, во время выступления ОБОРОНЫ Манагер осатанел и забылся до столь исступленной степени, что перестал вдыхать между выпеваемыми-выблевываемыми-выдираемыми с мясом строчками и рефренами, и самым натуральным образом чуть не задохнулся. У него аж кровеносные сосуды полопались на щеках и рожа вся складками одеревенела, превратившись в этакую гримасу зомби, этакий остервенелый оскал. Только через пару часов после окончания концерта к нему вернулась более-менее человеческая личина.