Гражданин Винс - [67]

— Так он там?

— Ага, — отвечает Фелпс на другом конце провода. — Вчера вечером я звонил помощнику маршала по этому делу и рассказал ему, что ты разузнал о Камдене. Он обещал содействие. А сегодня утром сам позвонил и сказал, что Камден пришел к нему.

— Когда же Камден улетел назад?

— Видимо, пока ты пялился на статую Свободы.

— Он что-нибудь сказал?

— Сказал, что не убивал Дага, что у него есть дела, но он заглянет завтра. А потом убежал. Мы установили наблюдение за его домом, но до сих пор… ничего.

— А девушка? — спрашивает Дюпри. — Его алиби. Туда кого-нибудь послали?

— У нас, к твоему сведению, сотрудников не хватает, — объясняет Фелпс. — Вчера ночью окружной нашел парня с пулей в голове в багажнике его же собственной машины. Я тебе так скажу, салага: денек у нас выдался — мама, не горюй. Поговорим, когда вернешься.

Он кладет трубку. Дюпри идет в ванную, берет бритвенный набор и укладывает его в чемодан. Сегодня он собирался навестить Доминика Колетти и еще раз переговорить с Бенни, но теперь в этом уже нет нужды. Он звонит в бюро путешествий. Служащий просит его подождать, возвращается и говорит, что есть рейс авиакомпании «Юнайтед эрлайнс» из аэропорта Кеннеди до Денвера через полтора часа. Если он успеет на ближайшую пересадку, то вернется в Спокан к десяти вечера.

Алан звонит Дебби, чтобы сообщить ей об этом, но никто не берет трубку. Он разряжает револьвер, убирает патроны в бритвенный набор, а револьвер кладет рядом с наплечной кобурой в чемодане, берет куртку и выскакивает в гостиничный коридор. Бежит к лифту, огибает угол и чуть не налетает на широкую спину Донни Чарлза, который озирается, пытаясь понять, в какую сторону убывают номера. Его огромная голова поворачивается, и он сталкивается нос к носу с Дюпри.

О Донне Чарлзе: с правой стороны его подбородок отливает алым и желтым и вздулся, будто у него за щекой табачная жвачка. Рот скреплен проволокой, изнутри наружу. Каркас обхватывает толстую неровную шею, заходит под подбородок и исчезает между губами, цветом и формой напоминающими дождевых червей. Над бровью ровный кроваво-красный рубец. Правая глазница превратилась в темно-фиолетовую щель.

Секунду они смотрят друг на друга. Дюпри не выдерживает и делает шаг назад.

— Полагаю, ты приехал сюда не для того, чтобы проводить меня в аэропорт?

Чарлз лезет в карман, достает маленький блокнот на пружине и ручку. Он царапает что-то на листке и показывает Дюпри.

«во сколько рейс»

— Через полтора часа.

Чарлз кивает. Потом делает настолько молниеносный выпад, что Дюпри не успевает даже среагировать на взметнувшееся колено, которое отрывает его от земли и с глухим стуком отбрасывает на узорчатый ковер. Он садится, и Чарлз пинает его в лицо, отчего Дюпри катится по полу. Придя в себя, Дюпри видит возвышающегося над ним Чарлза, который что-то пишет в блокноте. Наконец Чарлз наклоняется и поворачивает блокнот к Дюпри, которому приходится затаить неровное дыхание, чтобы сосредоточиться на словах:

«не надейся улететь»

Келли переключается на первую передачу и останавливает свой «Мустанг II» напротив дома Аарона Гребби.

— Винс. Можно тебя спросить? Что-то случилось той ночью, когда ты ушел с Аароном? — ее светлые волосы убраны на затылке в хвост. Винс удивляется, как ей удается так туго натянуть их по бокам. Ровная, блестящая, идеальная поверхность — сотни различных оттенков золотого. Она ерзает на открытой ладони синего ковшеобразного сиденья. Это все, чем он может отвлечь себя от длинной линии ее ног в голубых джинсах.

— Нет. Ничего особенного, — врет Винс.

— Просто… — Келли кивает на многоуровневый дом Гребби. — Он не вышел на работу сегодня утром. Не участвовал в предвыборной кампании. Вчера вечером пропустил форум кандидатов. Даже на звонки мои не отвечает. Я просто… не знаю, что делать, Винс.

Винс озирается.

— А где пикап?

— Наверное, жена на нем уехала. Он там один.

Она бросает взгляд на Винса, словно ожидая вопроса, откуда она об этом знает.

— Я просидела тут все утро, следила за домом. Он только ходит из комнаты в комнату. Мне кажется, он запил. — Она прикрывает рот длинными аристократическими пальцами, и Винс понимает, что смотрит на нее так же, как на произведения архитектуры, — восхищенно, даже с вожделением, но всегда издали.

— Я не знала, кому еще позвонить. Надеялась, ты придумаешь, что делать.

— Не волнуйся. Я поговорю с ним. — Винс похлопывает ее по плечу. Берет свой рюкзак и открывает дверцу машины.

— Винс?

Оглядывается.

— Пожалуйста, скажи ему… что мне очень жаль. Что я не… — она не заканчивает фразу.

Винс кивает и вылезает из машины. Пересекает улицу, поднимается по ступенькам, звонит в дверь и слышит за ней шарканье. В глазке становится темно. Через секунду дверь открывается.

Аарон Гребби небрит. Он в одних трениках, без футболки. Он широкоплеч и внушителен. И пьян.

— Салют. А вот и мой единственный сторонник.

Гребби поворачивается и идет в глубь дома.

— Заходи. Налей себе. Я тут как раз смотрю «Умников». Тебе нравятся «Умники»? Мне нравятся.

Винс идет за Гребби в устланную ковром гостиную, где на музыкальном центре светлого дерева высится шеренга бутылок. Гребби плюхается на диван, в руке у него высокий стакан с коричневатой жидкостью, в которой плавает пара тающих ледяных кубиков. Винс подходит к батарее бутылок и видит, что большинство из них уже пусты. Впрочем, есть здесь наполовину полная бутылка темного рома. Он наливает себе в небольшой стакан и опускается на козетку коричневой кожи. Гребби ковыряется в переполненной пепельнице, пока не находит окурок, который еще можно докурить.